– Конечно, конечно, Тамара Викторовна. Кто же спорит? Да и ваш любимый Кораблев там будет. Кстати, – остановил следователя у двери, – мы еще вернемся к нашему разговору. Я вас домучаю, не сомневайтесь.

Последние слова были обращены уже к закрывающейся двери.

На месте происшествия Ялович уже ждали капитан Кораблев и группа экспертов. Бегло поздоровавшись со всеми, Тамара Викторовна осмотрела тело: крупную женщину лет 45–47, в полном медицинском облачении.

Закончив осмотр, Ялович окинула взглядом свидетелей – составить первое впечатление. Перед ней сидел пожилой человек с палкой в руке и невозмутимым выражением на лице то ли от шока, то ли от природы. Среднего роста женщина, чуть моложе умершей сидела на тахте и в противоположность мужчине – совсем не была спокойна.

Ялович записала имя и фамилию умершей: Мария Ильинична Поилова, должность – главврач.

– Отчего она умерла? – спросила Ялович у судебного медика.

– Отравление цианидом, – не задумываясь, ответил тот.

Тамара Викторовна приподняла брови, но ничего не сказала.

– Как давно она умерла, Вячеслав Поликарпович?

– Мы уже знаем точное время, – вмешался Кораблев. – Есть свидетели. Она умерла в 19.45–19.50.

Ялович поправила очки. – Я спрашивала эксперта, Дмитрий Сергеевич, – строго сказала она. – Мне нужно медицинское заключение.

– Я дам его после вскрытия, – немедленно отозвался медик.

– Спасибо, Вячеслав Поликарпович.

– Я врач, – неожиданно вмешалась женщина на тахте, – заместитель покойной.

– Как вас зовут?

– Ольга Алексеевна.

– Вам известно, когда наступила смерть?

– За несколько минут до моего прихода. Я встретила перед кабинетом этого пожилого человека и зашла с ним, просто попрощаться с Марией Ильиничной, – протараторила она, закрывая лицо руками.

Ялович поморщилась, она не любили сентиментальных свидетелей, как, впрочем, таких людей в целом.

– Как врач, вы подтверждаете, что смерть наступила за несколько минут до вашего появления?

– Безусловно, товарищ следователь.

– Ну, а вы? – обратилась Тамара Викторовна к мужчине с палкой.

– Петр Петрович Зубриков, – представился тот.

– Очень приятно, Тамара Викторовна Ялович. Но это лирика. Перейдем к делу. Вы, я вижу, нисколько не взволнованы случившимся.

– Просто умею держать себя в руках, – холодно ответил Зубриков.

– Расскажите, пожалуйста, как вы обнаружили тело и почему оказались в кабинете?

Петр Петрович кратко описал свой визит к главврачу, опустив ненужные, с его точки зрения, подробности.

Выслушав рассказ, Ялович задумчиво кивнула.

– Официально дадите показания завтра в прокуратуре. А пока… – взгляд следователя безуспешно скользил по рабочему столу покойной.

– Ищете предсмертную записку? – гортанно усмехнулся Зубриков.

Ялович вздрогнула от неожиданности и метнула в пенсионера пронизывающий взгляд.

Зубриков спокойно отразил «дротик» и изобразил на лице ленивую нагловатую полуусмешку-полуулыбку. Казалось в ней застыл вопрос: «Небось надеетесь на самоубийство?»

Ялович усилием воли взяла себя в руки и спокойно с налетом вызова произнесла:

– Отнюдь, господин насмешник. Я мечтаю расследовать таинственное убийство.

– В стиле Ван Дайна? – ирония в тоне Зубрикова сочилась, как смола из свежего надреза на коре.

– Или в стиле Карра, Леру, Фримана, Буало-Нарсежака… – и она назвала еще ряд фамилий.

– А вы прекрасно знаете детективных авторов, – с долей уважения сказал Зубриков.

Кораблев, уже давно переминавшийся с ноги на ногу, решил прервать разговор.

– Надо что-то решать, Тамара Викторовна.

– Вы правы, я отвлеклась. Мне необходимо знать, кто был у Поиловой на приеме.

– Здесь есть журнал, – подсказала женщина-врач.

– Ничего не трогайте, – предупредила следователь.

Осторожно открыв указанный журнал, она прочла пять фамилий, записанных аккуратным почерком: Воронцов, Белова, Смирнов, Котеев, Башевич.

– А вы? – с подозрением спросила она Зубрикова. – Я не вижу вашей фамилии.

– Я пришел, так сказать, в порядке живой очереди, – сверкнул золотыми зубами Петр Петрович.

– Ладно, разберемся с этим потом.

Ялович переписала фамилии и выписала три повестки в прокуратуру, третья предназначалась перепуганной гардеробщице, у которой чуть глаза на лоб не полезли, увидев, как запаковывают в специальный пакет номерок. Вслед за ним были собраны с пола осколки желто-зеленого стекла, черепки чашки, чуть-чуть жидкости удалось собрать и поместить в специальную емкость. Наконец все формальности были закончены, и Ялович разрешила экспертам уехать. До завтра она отпустила и троих свидетелей.

– Вы хорошо знали Поилову? – задержала следователь в дверях Ольгу Алексеевну Митченко. – Как думаете, это убийство или самоубийство? Записки мы не нашли. Порошка цианида – тоже. Вам не известно, были ли у нее враги?

– Нет, пожалуй, нет, – неуверенно ответила женщина, – Извините, я слишком потрясена. Не могу думать.

– Понимаю, – мягко сказала Ялович, обнимая Митченко за плечи. – Выспитесь как следует и приходите завтра.

– Да-да, конечно, – запинаясь, пробормотала заместитель главврача и, слегка пошатываясь, пошла по коридору.

– Ну, что ты об этом думаешь? – спросила Ялович у Кораблева.

Тот пожал плечами.

– Чего рассуждать, надо собирать факты, а тогда уж – мозговать.

Тамара Викторовна кивнула. Им предстояло много работы.

Глава 3

«Дама сдавала в багаж: диван, чемодан, саквояж…» – кажется так у незабвенного Самуила Яковлевича. Однако, применительно к Нине Анатольевне Башевич, это можно было сказать лишь в отношении ее роскошной шубы. Правда сдавала она ее не в багаж, а на руки мужу. Супруг Нины Анатольевны, Кирилл Львович с должным почтением принял песцовый мех и аккуратно повесил в шкаф на плечики.

– Ну что? – взволнованно спросил он, пытаясь по выражению лица супруги отгадать, как прошла встреча.

– Дай отдышаться с улицы, – недовольно махнула рукой жена. – Свари лучше кофе, а то – зябко.

– Да уж готов твой кофе. Сейчас подогрею и подам.

Удобно расположившись на мягкой софе в гостиной и с удовольствием потягивая крепкий горячий напиток, Нина Анатольевна приступила к рассказу.

– Пришлось несколько подождать, прежде чем эта стерва изволила появиться собственной персоной. Лица даже не кажет, все под маской прячется.

– Ну, бог с ним, с лицом, Нина. Деньги-то взяла?

– А как же, и все пересчитала.

– Ну, а медкарту, отдала медкарту?

– Еще бы она не отдала, – усмехнулась Башевич, обнажив неестественно белые зубы, – Куда бы она делась?

– А копия? Могла быть копия?

– Откуда я знаю? Она сказала, что – нет.

– Да разве можно верить этой …?

– Но-но! Без лексики! – оборвала мужа Башевич.

– Как тут без лексики? – проворчал Кирилл Львович.

– Молча, – отрезала Нина Анатольевна и одним глотком допила кофе.

Решительно отставив чашку в сторону, она сказала:

– Я, конечно, записала наш разговор на пленку. Так что, если попробует шантажировать нас дальше, то я ее прижму этой пленочкой. Повертится уже тогда, как ужака под вилами! На медленном огне поджарю эту гадину!

– Именно, – мстительно поддакнул супруг, – на медленном огне и под вилами!

Уже собираясь ложиться, Кирилл Львович поинтересовался у жены:

– А как насчет остальных посетителей? Как думаешь, они тоже по этим вопросам сидели?

– Откуда я знаю? –