— Хорошо, — сказал Широкая Шляпа и бросил к ее ногам кожаный кошелек. Люпита мгновенно подхватила его и исчезла в переулке, прежде чем Широкая Шляпа успел залезть в свой фургон.

Девочка снова задергалась. Райли Стин уложил ее на сгиб локтя и вернулся на козлы. Она заплакала. Он вытащил из кармана комок листьев и сунул ребенку за щеку, выводя повозку обратно на Бродвей. Действие наркотика и поскрипывание фургона немного успокоили Джейн, и, поворачивая на юг, Райли поймал себя на том, что покачивает ребенка на руках. Только без сантиментов! Известно, к чему эти сантименты приводят. Он почти тридцать лет ждал своего шанса заполучить девчонку.

Стин глянул налево, в сторону Ричмонд-Хилл — генерал Вашингтон жил там во время революции; Джон Адамс — когда Нью-Йорк был столицей; а позднее там поселился Аарон Бэрр.[1] Именно в Ричмонд-Хилл состоялась первая встреча между Бэрром и генералом Джеймсом Уилкинсоном, губернатором Луизианы и консулом Испании. Уилкинсон намекнул Бэрру, что убийство Александра Гамильтона отнюдь не является пределом политических амбиций. Вопрос о принадлежности Флориды может привести к войне с Испанией. А в случае такой войны человек определенного склада сможет ввести войска в Мексику и закрепиться там. И даже сможет контролировать всю территорию от Скалистых гор до Аллеганских, от устья Дариена до реки Огайо. Под силу ли это Бэрру?

Бэрр решил, что под силу, и в самом деле взялся за оснащение еще не существующей армии, сумев заручиться поддержкой такой знаменитости, как Эндрю Джексон.[2] Бэрр несколько раз съездил на запад и на юг, в Новый Орлеан, раззадоривая молодых мужчин разговорами об угнетаемых крестьянах и пограничных набегах. Торговцы построили ему лодки и купили ружья. Осенью 1806 г. он действительно повел войско в поход, собрав около тысячи человек на принадлежавшем Харману Бленнерхассету острове посреди реки Огайо.

У Бленнерхассета были деньги и революционные наклонности: одно время, до того как сбежать в Соединенные Штаты от подозрений в кровосмесительном браке, он был замешан в ирландском терроризме. Кроме того, Бленнерхассет интересовался науками, особенно оккультного толка, и история Мексики стала для него настоящим Святым Граалем — объектом исследования и амбиций одновременно.

«Ацтеки когда-то были самым могущественным народом на свете, — говорил он. — Теперь они забыты, но принадлежавшее им могущество может стать нашим».

С этим напутствием Бленнерхассет послал юного Райли Стина в Мексику. Стин провел в Мексике целый год, собирая всевозможные легенды и упаковывая археологические находки для отправки Бленнерхассету, и попутно обнаружил у себя магический дар. Вернувшись на остров Бленнерхассета в августе 1806 г., Стин обладал большей властью над заговором Бэрра, чем Бэрр и Бленнерхассет могли себе представить. Бэрр как раз приехал на остров, и все трое собрались в роскошной библиотеке на верхнем этаже особняка Бленнерхассета.

— Мы наконец готовы, — сказал Бленнерхассет.

Бэрр согласно кивнул:

— Выступим на юг в декабре. Соберем здесь людей и припасы, прежде чем идти на Новый Орлеан.

— А если к тому времени ты не найдешь чакмооля? — нервно поинтересовался Бленнсрхассет.

— Все равно пойдем, — отрезал Бэрр. — Я ведь тоже читал хроники ацтеков. Апрель будет критическим месяцем. К этому времени мы должны быть готовы. Сейчас август, и я уверен, что чакмооль зарыт где-то в Кентукки. Я найду его.

— У Стина есть кое-что, — сказал Бленнерхассет. — Это может помочь в поисках.

Райли Стин снял покрывало с обсидиановой чаши, поставленной на середину стола. Чаша была почти до краев наполнена ртутью.

— Загляни внутрь, — махнул Бленнерхассет Бэрру.

— Харман, в твоем кабинете было бы удобнее. — Кабинет Бленнерхассета, с неплохо оснащенной химической лабораторией и прекрасным собранием научных и медицинских книг, находился в конце длинного изогнутого коридора в стороне от особняка.

«Интересно, — подумал Стин, — почему Бэрр колеблется? Он привел нас к этому. Неужели он боится пойти до конца?»

— Здесь, Аарон, прямо здесь, — нетерпеливо отозвался Бленнсрхассет. — Давай же, посмотри.

Несколько мгновений Бэрр готов был поддаться искушению, однако затем поднял руку:

— Пожалуй, не стоит. Оставим волшебство волшебникам. Если все случится так, как ты говоришь, это будет достаточным доказательством. Да и кого я там увижу? Уилкинсона?

Тогда Бэрр рассмеялся, а теперь, оглядываясь в прошлое, рассмеялся и Стин. Как раз в то время генерал Уилкинсон набрасывал черновик письма, которое привело к краху заговора Бэрра, к ссылке Хармана Бленнерхассета и к постепенному, незаметному возвышению Райли Стина. То ли запоздалая преданность Испании, то ли страх за свою жизнь побудили Уилкинсона сообщить Томасу Джефферсону о заговоре. До Джефферсона уже как минимум год доходили такие слухи, но действовать он начал только в ноябре 1806 года, приказав арестовать Бэрра и Бленнерхассета. Десятого декабря ополчение из Вуд-Каунти высадилось на острове Бленнерхассета как раз в тот момент, когда вояки Бэрра — и Бленнерхассет собственной персоной — садились в лодки. Прежде чем броситься в погоню за предателями, ополченцы опустошили винные погреба, и так называемая армия Аарона Бэрра успела скрыться вниз по течению реки. Сам Бэрр находился во Франкфорте, штат Кентукки, задержанный по обвинению в разжигании воины.

В то время ни один из них, конечно же, ничего этого не знал, и они надеялись, что им удастся воплотить в жизнь свои планы. Все это произошло еще до битвы при Трафальгаре, в которой был разгромлен испанский флот, что и побудило Испанию продать Флориду, не ввязываясь в войну, а также до того, как Уилкинсон осознал, что, поддерживая Бэрра, подвергает опасности столь выгодное для него положение шпиона испанского правительства. Война с Испанией не состоялась, и армия Бэрра, набранная из недовольных юнцов, развалилась — в результате чего, как говорили позднее, в западных штатах образовался избыток преподавателей танцев и каллиграфии.

Для Стина та ночь стала уроком. Ему бросилась в глаза разница между Бэрром и Бленнерхассетом: низенький, но очень симпатичный и обаятельный Бэрр, погруженный в прагматический мир политических амбиций и личной карьеры, и высокий, сутулый Бленнерхассет, близорукий и непривлекательный, идеалист, замышляющий магические комбинации, — а в это время за тысячу миль от него пишется письмо, которое вдребезги разобьет его фантазии. В ту ночь Стин подумал, что если их замысел провалится, то Бэрр переживет это, а Бленнерхассет нет.

А как насчет Райли Стина? Он сохранит могущество своих знаний и свою анонимность — в ожидании подходящего момента, когда наступит время для решительных действий.

— Ладно, — сказал Бленнерхассет, когда Бэрр отказался посмотреть в тецкатлипока, Дымящееся зеркало. — Пожалуй, не стоит. А может быть, это помогло бы тебе найти чакмооля. Ведь апрель, как ты верно заметил, приближается.