Услышав звук открывающейся двери, Галина Николаевна обернулась.

В дверном проеме показалась сначала голова Султанова, затем все остальное. Двигался замминистра с некоторой нерешительностью, но в голосе, когда он заговорил, звучали профессиональные начальственные ноты, отточенные на многочисленных совещаниях.

— Галина Николаевна, здравствуйте, можно вас на минутку?

Сказать, что Рогозина была удивлена — значит ничего не сказать. Она старалась не встречаться с коллегами из структур МВД, откуда ушла с осадком… не обиды, нет — скорее, досады из-за собственной недооцененности.

Галина Николаевна любила настоящую, живую работу. И оставила ее отнюдь не потому, что была к ней негодна, наоборот. Сделать она могла бы еще ого-го сколько.

Ей просто не дали. И не дали как раз эти — модно стриженные, приятно пахнущие, одетые в костюмы с иголочки. Одним словом, хорошо упакованные манекены. Она им мешала, поскольку портила отчетность и порой высказывалась так, что у них рубашки прилипали к вспотевшим спинам… Что и говорить… Она со своим характером действительно не годилась на роль замминистра, в которой ее уже видело все окружение, узнавшее об освободившейся должности.

Теперь в этой роли с успехом выступал Султанов.

Зато Галина Николаевна нашла себя в преподавании. И несмотря на то что студенты не питали никаких иллюзий по поводу грядущей сессии — еще никому не удавалось сдать ей зачет или экзамен «на шару», — она была самым любимым преподавателем на факультете.

— После занятий, Руслан Султанович. У меня — пара.

— Простите, но… у меня срочное дело.

По аудитории пошел удивленно-восхищенный шепоток. Некоторые из будущих юристов узнали посетителя — последнее время Интернет пестрел его фотографиями в связи с «делом Органиста». Даже те, кто не узнал в этом дядечке замминистра, прекрасно поняли, что Рогозина сейчас «послала» птицу высокого полета…

Медленно положив мел в выемку доски, Галина Николаевна вытерла руки чистой тряпочкой, лежавшей на тумбочке стола, и пошла к выходу. Но Руслан Султанович услышал совсем не то, что ожидал.

— Не сомневаюсь в этом, раз вы изволили приехать лично. Как и не сомневаюсь в том, что вы способны подождать. Позвольте?

И Рогозина, не утруждая себя особым политесом, закрыла дверь перед носом гостя.

Нос, понятное дело, остался в коридоре…

В некотором оцепенении постояв перед захлопнутыми створками, Руслан Султанович медленно отошел к огромному окну просторного коридора. Присел на широкий подоконник, процедил сквозь зубы:

— Твою мать… не меняются люди… как была… — Тут у него в кармане зазвонил телефон, и он уже обычным тоном ответил кому-то невидимому: — Да? Что? Нет, не могу, скажи ему, чтобы… сюда? Ну, пусть приезжает… Я тут, похоже, надолго…

Неугомонный проректор, конечно, не мог вот так взять и спокойно уйти к себе в кабинет. Что там делать? Работать? Глупости! На факультете такие события…

Он выглянул из-за угла, всей фигурой демонстрируя осознание своей провинности — ведь ослушался самого замминистра.

— Поговорили?

Руслан Султанович, не сумевший быстро переключиться с собственных скорбных мыслей на не менее скорбную действительность, перевел на проректора тоскливый взгляд. Ему потребовалось несколько секунд на то, чтобы вспомнить, кто этот человек и чего он хочет.

— Нет, не поговорили.

— Как?!

Вид у проректора был такой, будто перед ним разверзлись небеса.

— А вот так. Принципиальный у вас кадр, дорогой… не знаю вашего имени-отчества. У нее лекция.

— Что? Да как она?!.. Я сейчас!..

Руслан Султанович не успел остановить рванувшего к двери камикадзе. Только крикнул ему в спину:

— Не советую!

Рогозина наконец закончила вводную к семинару. Повернулась к аудитории и посмотрела вопросительно — мол, кто хочет продолжить тему?

С задних рядов раздалось:

— Можно, Галина Николаевна?

Она кивнула и в этот момент услышала, что дверь опять медленно открывается. Не оборачиваясь и предполагая, что незваный гость решил снова напомнить о себе, резко бросила:

— Попрошу не срывать занятие!

Проректор замер в нелепой позе — как будто с ним сыграли в детскую игру «Море волнуется раз» и только что счет дошел до окончательной цифры «три».

Султанов, наблюдавший картину со стороны, не смог сдержать улыбку. Резкость бывшей коллеги раздражала, когда была направлена на него, но в применении к этому кругленькому человечку доставила милицейскому чиновнику удовольствие.

Он не мог не восхититься. Чертова баба! Молодец!

Разморозившись, проректор обернулся к Султанову:

— Так что ж вы… прямо здесь ждать будете?

— Прямо здесь и буду…

Задумавшись, «ученый кот» вдруг развернулся и через минуту исчез за поворотом. «Неужели соизволил оставить меня в покое?» — внутренне не поверил в удачу Султанов.

И повернулся к окну…

…Когда он в последний раз, никуда не торопясь, смотрел в окно, да еще вот так — сидя на подоконнике? Пожалуй, еще до прихода в главк. А именно — в МУРе, будучи простым опером. Хорошие были времена. Не надо было носить эту удавку…

Рука Руслана Султановича непроизвольно потянулась к галстуку и ослабила узел.

…Более того, можно было ходить в любимых джинсах…

Эта гарпия сейчас опускает его ниже плинтуса — а он, между прочим, был неплохим опером. Очень неплохим.

Карьера Руслана Султанова резко пошла вверх, когда его группа раскрыла дело уральской «Синей Бороды». Расследуя причины гибели молодой женщины, обезображенное тело которой было найдено на дне одного из столичных водоемов, они вышли на сержанта из Ебурга (как любовно называют аборигены Екатеринбург). Вернее, сержантом он оказался уже бывшим. На тот момент, когда этот тип попал в поле зрения московских сыщиков, он… сидел в тюрьме за убийство жены.

Тело утопленницы было обнаружено случайно — во время спуска воды для плановой чистки водоема. Как ни печально, каждая такая процедура увеличивает численность клиентов морга. В большинстве своем это утонувшие ранней весной или поздней осенью — когда на пляжах нет отдыхающих — алкоголики и бомжи. Как правило, «два в одном».

Но вид погибшей женщины в привычную картину не вписывался. Одежда на утопленнице была дорогой и добротной.

Путем цепочки сложных криминалистических экспертиз установили личность погибшей. Ею оказалась жительница Екатеринбурга.

Как ни велико было искушение списать безнадежный «висяк» на самоубийство, оперативники решили пройтись по всем версиям. И наткнулись на поразительный факт.