— А я его люблю, — очень тихо сказала Зоя. — До смерти люблю. Всего. Понимаете? А этой примадонне, — она устремила взгляд на Жанну, курившую в той же компании и время от времени заливисто смеявшуюся, — я крысиного яда насыплю в манную кашу.

— Следи за тем, что говоришь, — посоветовала Юля.

— В этом лагере и насыплю. Ее домой в гробу привезут.

Сашка зевнул и покачал головой: мол, ужас! Юля разделяла его чувства.

Зеленый лес вокруг полнился птичьими голосами. Солнце хорошенько припекало. Лагерь строился на глазах. Яркие палатки поднимались одна за другой. А вот столы под навесами — для работы с археологическими находками — уже были. Наследство предыдущей группы. Только ройся в земле, ищи с утра до ночи останки былых культур! И стояла походная кухня, и один длинный стол под надежным клеенчатым навесом — обеденный, тоже ждал новых студентов. Новых молодых и прожорливых едоков.

— Ничего, найдешь себе кого-нибудь попроще, — миролюбиво посоветовал Сашка. — Маленького, худенького, скромного…

— Да пошел ты, — совсем обиделась Зоя.

— Уже ухожу. А главное, чтобы на Брюса Уиллиса не был похож…

— Хватит тебе, — оборвала товарища Юля.

— Или на Мела Гибсона, — не удержался тот.

— Говорю же: пошел ты, — повторила Зоя.

— Нет, правда, Зоя, этот позёр не для тебя. — Юля хотела быть убедительной. — Он так и будет сливки по верхам хватать, пока не состарится. А тебе нужен хороший надежный парень.

— Вот отравлюсь, будете тогда знать, — вымолвила Зоя.

— Боже, — пробормотал Сашка.

Юля и Саша переглянулись — и оба встали.

— Но вначале его отравлю, — с ядовитой улыбкой проговорила Зоя вслед удаляющимся однокурсникам. — И эту тварь, нашу примадонну…

Она осталась сидеть на лавке тощей хилой тучкой. Но очень опасной, если приглядеться к ней внимательнее.

…После обеда Турчанинов провел своих питомцев через коридор в культурном слое и остановился у входа в пещеру, закрытую специально сконструированным шлагбаумом. Один из помощников профессора Турчанинова держал в руке большой походный фонарь.

— У кого фонари — включаем. — Он включил свой, поменьше, и направил его в сторону пещеры. — В лицо друг другу не светить. Великий монгол страшен, поэтому нервных прошу держать себя в руках. И не толкаться: пещера большая, поместимся все. Заходим.

И ребята колонной потянулись в пещеру — культовое сооружение тысячелетней давности. Стены пещеры были аккуратно обтесаны. В центре пещеры возвышался каменный идол в два обхвата — по каменному лику тотчас забегали лучи фонарей. Студенты горячо зашептались. Юля не скрывала радости от «личной встречи», да еще в этом сыром и мрачном подземелье. Она сотни раз видела его на фотографиях — злобного примитивного истукана с раскосыми глазами, похожего на кочевника, но увидеть его живьем было ой как любопытно. Идол стоял на каменной плите, у его ног было широкое круглое углубление, похожее на полость гигантской посуды, от углубления шел неровный широкий желоб.

Почти все ребята приложили свои руки к идолу. Юля дотронулась до него с трепетом. Пористый камень, не видевший солнечного света тысячу лет, был сырым и холодным даже сейчас, в разгар июня месяца.

— Римка, а ты чего? — шепотом спросила Юля.

Однокурсница упрямо сцепила руки за спиной.

— Ну его — злой он. — Она даже передернула плечами. — Брр!

— Да, урод он первостепенный, — согласилась Юля. — Такой ночью приснится — не встанешь.

Свет фонариков, летавший снизу по каменному лику, делал его особенно страшным. Турчанинов коротко рассказал, как его нашли. Он сам, еще кандидатом наук, был свидетелем этой находки.

— Эта чаша в плите под ним, мы полагаем, есть не что иное, как языческий алтарь, на котором приносили в жертву «монголу» тех самых несчастных, тут их убивали и вырезали им сердца, а желобок, как вы понимаете, для крови. Она стекала в землю. Трудно даже представить, как плотно пропиталась эта земля человеческой кровью. Этот акт, разумеется, символизировал «кормление идола».

После этой подробности желание прикоснуться к каменному изваянию сразу поубавилось.

— Интересно, а идол делится силой? — отрывая от камня руку, тихонько спросила Юля.

— Злой силой! — шепнул ей на ухо Чуев. — Кто на него долго будет смотреть, тот окажется в его власти.

— А вдруг, Венедикт Венедиктович, я после такого зрелища заикаться начну?

Это был голос Кащина — популярного шута из Юлиной группы.

— Вылечим, — заверил его Турчанинов.

— Или хуже того, в постель мочиться будем, — заметил уже другой голос.

А это был второй шут — его друг.

— И тебя вылечим, Курочкин, — заметил педагог.

— Вот и от армии откосите, — заметил Чуев. — Только постойте подольше.

Многие засмеялись.

— Шутки шутками, ребята, — услышал его профессор Турчанинов, — а ведь нашлись такие, кто действительно решил, что наш «монгол» — проводник злых духов. Об этом даже выходили статьи в семиярских газетах. Двадцать лет назад «монгола» пытались взорвать, но он устоял.

— А злоумышленников нашли, Венедикт Венедиктович? — поинтересовалась Юля.

— Подозрения падали на одного молодого человека, но из-за нехватки улик его отпустили. Ладно, подышали сыростью, и хватит. Теперь я вам покажу сами раскопки, бесценный культурный слой Черного городища, и определю фронт работы на завтра.

К вечеру сборная команда археологов достроила свой городок и приготовилась к тяжелым трудовым будням. Сделать предстояло многое и многое найти. Все, что отыскала предыдущая группа, было увезено для экспертизы в Москву.

— Завтра приедет подвода с едой, — на закате, когда студенты разожгли огромный костер, сказал Венедикт Венедиктович Турчанинов. — Нам ее поставляет из села Раздорного замечательный мужичок — Трофим Силантьевич. Любите его и жалуйте. Это приказ.

Профессор назначил дежурных, поставил следить за молодежью одного из своих помощников и отправился в комфортабельную палатку спать. Устал старый профессор. Да и привык он просыпаться на зорьке.

К полуночи в середине лагеря жарко горел огромный костер. Десятка три студентов сидели вокруг него. По кругу ходила гитара. Пили вино, его разрешили, как и пиво, но были и крепкие напитки. Они разливались и передавались тайно. Впрочем, тут не аудитория, отойди в лес и выпей хоть бочонок, кто увидит? С другой стороны, профессор пообещал, что того, кого встретит пьяным, отправит домой и поставит неуд. Поэтому студенты хорошо понимали, что стоило быть осторожными.

Часа в два ночи мальчишки и девчонки уже прижимались друг к другу без оглядки на старших. Тут были и пары, и одиночки — они ехали в экспедицию за приключениями и новой любовью. Это помимо исторических находок, разумеется. И вот после первых чарок вина великое притяжение полов сыграло свою роль. Возникшие симпатии были налицо. Руслан полулежа прижимал к себе роскошную Жанну, она заливисто смеялась в его могучих спортивных объятиях. А он иногда склонялся и целовал ее в губы. Из темноты — через костер — с ненавистью смотрела на них худышка Зоя. Но был и еще один молодой человек, тоже худощавый, с нервным лицом. Он смотрел на Жанну, привалившуюся к своему избраннику, и по лицу его так и скользили черные тени гнева, зависти и лютой бессильной злобы.