— Не только от Трофима Силантьевича. Местные из Раздорного много чего нам наговорили. Что этот остров рыбаки оплывают стороной. Что туда и власти не суются. Про ведьм нам говорили. Честное слово.

— Я бы высек вас, Евгений Петрович, — ледяным тоном вымолвил профессор Турчанинов. — Да права не имею, а жаль!

— Говорили, что ведьмы с острова могут появиться и на нашей стороне, — закончил мысль кандидат наук, — и даже подойти к лагерю…

— Нет, я бы вас пытал огнем, — поправил сам себя научный руководитель. — Уж коли вам так дороги культурные находки Средневековья!

Приближались новые голоса.

— Вот что, Евгений Петрович, — услышав их, настоятельно проговорил Турчанинов, — не распространяйтесь об этих средневековых бреднях, будьте так любезны. Ни к чему нам эти россказни. Пусть ребята спокойно работают, ищут кости и черепки. И не думают ни о каких привидениях и ведьмах…

Это были последние слова, которые услышала Юля из интригующей беседы профессора Турчанинова и его помощника. Она затаилась, решила не выдавать себя. А голоса и задорный смех ее друзей и знакомых уже катились к двум рядам унылых дюралевых рукомойников.

И когда стайка знакомых девушек вынырнула из-за барьера, Юля взяла зубную щетку, мыло, полотенце и двинулась по направлению к палаткам. Когда она проходила по дорожке, то ей открылось поле за лагерем. Место их будущей работы. И поднимавшийся над полем пологий курган, внутри которого столетиями грозно возвышался каменный идол, требовавший себе кровавых жертв.

Трое сторожей лагеря отчитались перед профессором Турчаниновым, быстро собрали вещички, пожелали молодым коллегам удачи и были таковы.

— Ну что, эстафету вы получили, — сказал профессор. — После обеда у нас экскурсия к идолу. Делать подношения не обязательно. А пока устраивайтесь.

Самому Турчанинову устраиваться нужды не было — его дожидалась комфортабельная палатка на три комнаты, с гостиной, кабинетом и спальней.

— Интересно, а камин у него есть? — спросил Руслан с пятого курса, когда студенты ставили свои палатки.

Он подмигнул яркой брюнетке с четвертого курса, Жанне, о которой ходила молва, что у нее роман с одним из молодых перспективных педагогов с кафедры иностранных языков и она из этого педагога веревки вьет. Жанна отфутболивала всех, кто «клеился» к ней, — говорили, педагог собирается жениться на красотке.

Одетая в короткие джинсовые шорты и черную майку, Жанна тянула минералку из горлышка, глядя на работающих ребят. Она радовала глаз своим присутствием, к ее высокой груди тянулись взгляды многих, в том числе и мужчин-педагогов, как они с этим ни боролись, и даже профессор Турчанинов не мог отвести от нее глаз.

— Да черт с ним, с камином, — откликнулась Жанна. — Есть ли у нашего Венедикта Венедиктовича джакузи, вот вопрос? Я бы не отказалась расслабиться перед сном. Как ты думаешь, Русик, он меня пустит?

В университете многие студенты, хоть и с разных курсов, знали друг друга. А в поезде успели все перезнакомиться, у кого-то уже возникли многообещающие симпатии. Все вопросы расставляет, как правило, первая ночь в лагере. Ее и ждали. А еще костра, гитар, песен! Всепоглощающей романтики дикой жизни на природе, вдали от родителей, условностей, правил.

— Посмотрел бы я на того, кто тебя не пустит, Жанна, — развел руками спортсмен Руслан. — Я бы для тебя домашний кинотеатр сюда привез!

— А электричество, Русик? — спросил кто-то из ребят.

— Протащил бы кабель до первой электролинии, — глядя на Жанну, кивнул тот. — Легко!

Ей это предложение понравилось. Мало кто видел, что на Жанну в эти минуты с неприязнью смотрела еще одна студентка — худощавая, совсем незагорелая, с жидким светлым каре и большими серыми глазами, не лишенными привлекательности. Она нервно курила, сидя на лавке, и переводила взгляд с Руслана на Жанну и обратно. Юля приземлилась рядом с ней.

— Хватит уже, Зойка, — бросила Юля. — Ваша история быльем поросла. Слышишь, подруга? Ответь, если ты в сознании.

— Я тебя слышу, — слабо откликнулась Зоя.

— Отлично.

Тут же плюхнулся и огромный Сашка Чуев, богатырь в очках, эрудит и большой добряк.

— Сашка, скажи ей, — попросила Юля.

— Насчет чего?

Все трое были из одной группы.

— Насчет этой кинозвезды, — она кивнула на Руслана, ловко монтирующего большую палатку-дворец.

Сашка поморщился.

— Это было один раз, Зоя, на Новый год, — вразумительно напомнил он, — на столе в аудитории, ты сама говорила, то есть — мимоходом…

Юля не удержалась — выстрелила коротким смешком и тут же закрыла ладонью рот:

— Молчу!

Сашка Чуев продолжал:

— Красавчик-Руслан был пьян, рядом никого не оказалось…

— Ну, спасибо, — процедила Зоя и сделала нервную затяжку.

Чуев пожал плечами:

— Обычная история!

— Не для меня.

— Для него, разумеется, — согласился Сашка. — Для тебя это как… как что, Юлька?

— Не дразни ты ее, — отозвалась Пчелкина.

— Как открытие Америки, или… как получение «Оскара».

— Козлы вы, а не друзья.

Чуев с улыбкой вздохнул:

— Не загоняйся, Зойка. Каждому свое. Ты меня понимаешь? Все это — суровая реальность жизни. Надо смириться.

Зоя сделала глубокую затяжку.

— Он у меня сердце украл, — выдохнула и закашлялась.

— Я тебя умоляю, — простонала Юля. — Сидишь, вон, живая. Даже куришь.

Зоя усмехнулась.

— Я уже год как без сердца живу, — ровно произнесла Зоя. — И курю одну за одной.

— Ну и живи, — кивнула Юля. — И порть себе здоровье.

Аргументы на ее однокурсницу не действовали, и Юлю это раздражало.

— Ты, Юлька, красивая, ты только и делаешь, что от мужиков отбрыкиваешься…

— Начинается, — злясь, прошипела Юля.

— Но ведь это правда, Юлька, — не смог скрыть улыбку Сашка. — Ты — супер! Не знаю, как уж часто ты там отбрыкиваешься, но факт есть факт.

— Благодарю, — прохладно бросила Юля.

— И Руслан к тебе подкатывал, — продолжала Зоя.

— Серьезно?! — удивился гигант Чуев. — Когда?

— Она тебе не говорила? — усмехнулась Зоя. — Еще как подкатывал! Но она и его отшила. Принцесса!

— Я же не могу спать со всеми, кому нравлюсь? — категорично заметила Юля. — И потом, я терпеть не могу самовлюбленных мужиков. — Она смотрела на мускулистого и улыбчивого Руслана, который светился от своей силы и мужской красоты, зная, как он привлекает женщин. — Я таких на дух не переношу.