На другой день по получении известия о бракеИвана, вызвавшего такое отчаяние всей семьи, маленький домик на Крестовскомострове имел особенно печальный и заброшенный вид. Входные двери были широко раскрыты.На ступенях лестницы валялась солома, сено и клочки бумаги. На окнах не былозанавесок, а внутри все казалось пустым и обнаженным.

Было восемь часов утра. Погода стояла холоднаяи сырая, хотя дождя и не было.

У входа в дачу стояли два человека. Один изних, в красной, шерстяной вязаной фуфайке, с метлой в руках был Яков, дворник исторож дома, другого звали Иосиф. Он был лакеем Ивана; последний не взял его ссобой в Москву, но теперь известил телеграммой, чтобы он ждал его на даче.

Вот так история! Хорош прием для новобрачной,нечего сказать! И воображаю же я себе гнев Ивана Федоровича, когда он увидит,что дом пуст. Надо думать, хорошую сцену он устроил своей матушке! — с громкимсмехом вскричал дворник.

Лакей пожал плечами.

Что он взбесится — это верно, но он не посмеетмного разговаривать. Вся мебель принадлежит Клеопатре Андреевне. Она дала ее иона же берет. На это она имеет полное право. Клеопатра Андреевна страшнораздражена, и пусть он остерегается приближаться к ней.

Но из-за чего же она так бесится? Развеневестка неподходящая?

Черт ее знает, кто она такая! Все совершилосьтак быстро, что никто ничего не знал до той самой минуты, когда пришлателеграмма с известием о том, что Иван Федорович обвенчался. Великий Боже! Чтотолько произошло тогда, Яков, я просто не могу тебе рассказать! Сначала думали,что Клеопатра Андреевна сойдет с ума. Крики, истерика, спазмы продолжались всюночь, и никто в доме не сомкнул глаз. Наконец, она уснула и спала до пятичасов. Но как только она встала, она проявила необыкновенную деятельность. Яполучил приказание ехать с Дуней на Крестовский. Всю ночь мы провели заукладкой, так что, когда в шесть с половиной часов приехали ломовые, оставалосьтолько уложить все на возы.

Но как это она забыла взять кровать, ночнойстолик, вольтеровское кресло и часы? — спросил дворник.

Ха! Ха! Ха! Она-то забыла? Нет, она оставилаэти вещи потому, что они принадлежат Ивану Федоровичу. Ты еще не видел, Яков,как она убрала стены гостиной, пока ты помогал ломовым извозчикам выноситьвещи. Она развесила на них все фотографии, какие нашла в ящиках бюро, и вселюбовные письма и записки, полученные Иваном Федоровичем от разных дам. Тетоже, надо полагать, останутся очень довольны такой выставкой своих писем. Но смотри:вон едет карета! Неужели это уже наши господа приехали?

Наемная карета действительно остановиласьперед дачей. Дворник поспешил открыть дверцу. Но вместо ожидаемых господ изкареты вышла молодая девушка, одетая в драповый жакет, с кружевной косынкой наголове. Карета была набита саками и картонками; все переднее сидение былозанято большой корзиной, обшитой клеенкой. На козлах, рядом с кучером, стоялбольшой сундук.

Это дом господина Герувиля? — спросилаприехавшая девушка.

Да, да! Вы, вероятно, камеристка молодойгоспожи? — ответил Иосиф, любезно помогая молодой девушке вынимать из каретыкартонки.

Вы угадали: я — камеристка Дарья. А вы,вероятно, Иосиф, камердинер барина? Будьте добры, прикажите внести вещи вгардеробную. Барыня приедет в одиннадцать часов, и я должна все приготовить кее приезду.

Пока Дарья расплачивалась с кучером, Яков сИосифом внесли все вещи в первую комнату. Они ставили у стены последний картон,когда вошла камеристка и пораженная остановилась на пороге.

Боже мой! Да здесь все пусто... Нет ни одногостула... Я перепачкаю все свои юбки в такой конюшне!

И Дарья с видом отвращения подняла свои юбки стаким ловким расчетом, чтобы показать полосатые чулки и кожаные башмаки свысокими каблуками.

— Боже! Что за княжеская ножка у вас! Понятно,они сотворены не для того, чтобы ходить по такой грязи! — вскричал Иосиф,бывший большим любителем прекрасного пола. — Позвольте мне проводить вас в моюкомнату. Там вы снимите ваш жакет и выпьете чашку кофе.

Охотно, — с любезной улыбкой ответила Дарья,проходя на цыпочках через гостиную.

Видя, что следующая комната была также пуста игрязна, а в третьей, дверь которой была широко открыта, ничего не было кромекровати без подушек и одеяла, ночного столика и кожаного кресла, опрокинутоговверх ногами, она снова остановилась и вскричала, всплеснув руками:

Нет, это просто неслыханно! Где же барынябудет спать? Где же она сядет? Здесь нет ни одного стула, ни одного стола...Где же я буду разбирать вещи?.. Не понимаю, как барину могло прийти в головувезти сюда свою молодую жену! Послушать его, так здесь ждало ее оченькомфортабельное помещение!

Вчера еще оно и было таким; но сегодня утромматушка Ивана Федоровича все увезла отсюда. Это целая история! Если хотите, ярасскажу вам ее. Но пойдемте: у меня ничего не взято.

Иосиф провел камеристку по длинному коридору иоткрыл в конце его дверь, ведущую в довольно большую комнату, вид которойоставлял приятный контраст с опустошенной дачей. На окнах висели белыеперкалевые занавески, усеянные розами; чехлы из той же материи закрывали креслои маленькую кушетку, стоявшую у стены. У противоположной стены стояла оченьчистая постель, закрытая пикейным одеялом, и большой комод, служивший в то жевремя туалетом, так как он был покрыт вышитым полотенцем и на нем стоялизеркало, бутылочка одеколона и коробка рисовой пудры и лежали гребешки и щетки.Все эти вещи своим изяществом указывали на то, что раньше служили барину.Меблировку комнаты довершали небольшой шкаф, стол, три соломенных стула инесколько олеографий.

У вас здесь очень мило! По сравнению с темпустым сараем — это настоящий дворец, — объявила Дарья.

Она сняла жакет, и достав из картона передник,отделанный маленькими гофрированными воланами, и маленький белый чепчик, сталанадевать их перед зеркалом. Она, так сказать, стала готовиться к встрече своейбарыни, но, в действительности, хотела ослепить Иосифа, который очень нравилсяей и любезность которого она начинала все более и более ценить.

Душитесь, душитесь, Дарья Антиповна, а я покавсе приготовлю, — сказал Иосиф.

С этими словами, он вытащил из-под кроватибольшую корзину, в которой лежали самовар, никелевый кофейник, хлебница,сахарница, чашки и множество других вещей, которые невозможно было сразуразглядеть.

Все это я спас от старой мегеры, — объявил он,ставя на стол кофейник и две чашки. — Сейчас мы напьемся кофе. Я только схожуза печеньем.

Давайте я приготовлю кофе! Я умею прекраснаварить его.

Отлично! Вот спирт, спички, а кофе там вжестянке, — ответил Иосиф, беря шляпу.

Когда он вернулся, кофе уже кипел наэлегантной машинке, и комнату наполнял приятный аромат.