В какой-то момент Фостер поймал себя на мысли, что уже минут двадцать тупо пялится на камеру вцдеонаблюдения. Оказывается, он таки нашел шахты, ведущие на «Спасскую». Теперь можно было и отдохнуть. Рано или поздно его заметят.

Эрик опустился на пол и, прижавшись спиной к стене тоннеля, закрыл глаза. Его лихорадило. Сначала в этом тоннеле было холодно, а теперь почему-то сделалось жарко.

Фостер почувствовал, как его начинает трясти еще сильнее, а затем щеку внезапно обожгла болезненная пощечина.

— Очнись, пацан! — раздался грубый голос. В тот же миг ему в висок уткнулось дуло пистолета. — Или тебя лучше называть Призраком?

Эти непонятные слова ворвались в голову так внезапно, что поначалу парень даже не понял, спит ли он, или всё происходит наяву. Впрочем, и там и там нужно было что-то отвечать.

Судорожно сглотнув, Эрик все-таки сумел заставить себя выдавить эти слова из своего одеревенелого горла.

— Мне нужно увидеть Лескоу… Пожалуйста.

Эрик тряхнул головой, отгоняя усталость. Если прежде он до последнего сомневался, стоит ли идти к Лескову, то сейчас у него попросту не было выбора. Если до встречи с «дзями» он еще мог спокойно подумать над своими действиями, то это нападение лишило его и этой возможности. А ведь парень шутки ради вначале подумывал поселиться в Эрмитаже, зная, что беспилотники бомбить его не будут, роботы выведены из города, а «дзями» его попросту не заметят. Ему нужно было еще раз продумать предстоящий разговор с Лесковым. А сейчас он жалок… Кому нужны его сраные услуги, когда он и на ногах удержаться не может?

Фостер болезненно усмехнулся и завел мотор. Впрочем, быть может, это даже хорошо, что он выглядит жалким? Кто-то из «процветающих» говорил ему, что иногда Черный Барон проявлял милосердие. В отличие от своего бывшего наставника Бранна Киву он изредка позволял своим врагам остаться в живых.

Когда Эрик добрался до Адмиралтейской, он запоздало вспомнил, что вход в нее с поверхности был разрушен во время очередной бомбежки. Он добирался дотуда через Владимирскую. Но между ними находилась еще одна станция. Кажется, Спасская. Благо, теперь уже до нее было относительно недалеко. Быть может, даже стоит попроситься к ним, а Барону уже передадут.

Да, так он и сделает. Вот только, когда он спустится под землю, где уже не покатаешься на мотоцикле с ветерком, хватит ли у него сил дойти?

Эту мысль Фостер решил отогнать. Конечно же, ему хватит сил. Он — живучий сукин сын. Столько времени выкарабкивался из разного дерьма не для того, чтобы откинуться прямо у ног Лескова. Интересно, какая у него будет физиономия, когда они встретятся? Такая же высокомерная, как у всех «процветающих», или в нем внезапно проснется хваленая «русская душа»?

«Прострелить бы ему башку!» — зло подумал Эрик.

Добравшись до входа в метро «Спасская», наемник с ужасом посмотрел на эскалатор. Конечно же, он не работал. Эрик хоть и был американцем, но догадывался, что катать его здесь никто не будет. Но, Господи, сможет ли он спуститься? Нет, надо суметь! Надо заткнуться и идти, пока у него еще остались какие-то силы. Он найдет эти долбаные шахты.

Эта дорога напоминала Эрику какой-то сюрреалистический бред. Где-то на полпути боль вернулась, и он едва мог передвигаться. Голова кружилась, и парень уже практически ничего не соображал. Тупо смотрел себе под ноги, опираясь на подобранную на поверхности железяку. Мимо пробежала огромная крыса. Ну эти сволочи всегда выживают! Неизвестно, как они умудряются это делать? Надо брать с них пример.

«Проваливай в свою сраную крысиную квартиру!» — прошептал Эрик. Ему казалось, что он сходит с ума. Похоже, начался отходняк от этого гребаного обезболивающего. Если мимо начнут проплывать дельфины, значит, день удался.

В какой-то момент Фостер поймал себя на мысли, что уже минут двадцать тупо пялится на камеру вцдеонаблюдения. Оказывается, он таки нашел шахты, ведущие на «Спасскую». Теперь можно было и отдохнуть. Рано или поздно его заметят.

Эрик опустился на пол и, прижавшись спиной к стене тоннеля, закрыл глаза. Его лихорадило. Сначала в этом тоннеле было холодно, а теперь почему-то сделалось жарко.

Фостер почувствовал, как его начинает трясти еще сильнее, а затем щеку внезапно обожгла болезненная пощечина.

— Очнись, пацан! — раздался грубый голос. В тот же миг ему в висок уткнулось дуло пистолета. — Или тебя лучше называть Призраком?

Эти непонятные слова ворвались в голову так внезапно, что поначалу парень даже не понял, спит ли он, или всё происходит наяву. Впрочем, и там и там нужно было что-то отвечать.

Судорожно сглотнув, Эрик все-таки сумел заставить себя выдавить эти слова из своего одеревенелого горла.

— Мне нужно увидеть Лескоу… Пожалуйста.

Язык не слушался, и парень запоздало сообразил, что обратился к человеку в военной форме на английском. Но повторить все это на русском он уже не смог.

— Дмигри Лескоу, — сорвалось с его губ, а затем парень вновь провалился в беспамятство.

Поначалу Дмитрий даже не сразу узнал его. Он вообще усомнился, что то, что сейчас лежало перед ним на кушетке, все еще дышит. В данный момент Лесков вцдел перед собой изможденное существо в разорванной одежде, которое источало зловонный запах пота, вина и крови. Часть лица чужака была скрыта густой черной бородой, а грязные отросшие волосы практически полностью закрывали глаза. Видимо, поэтому этот человек выглядел куда старше чем тот, за которого он себя выдавал.

Дмитрий медленно приблизился к нему и скользнул взглядом по его телу, задерживая внимание на ранах. Правый рукав куртки чужака превратился в лохмотья, и можно было увидеть разводы запекшейся крови на его коже. Не лучше выглядела и правая нога раненого. На подобные отметины Лесков насмотрелся уже вдоволь. Сначала на Адмиралтейской, потом в госпитале Спасской. Видимо, этому человеку тоже не повезло встретиться с «костяным», но в отличие от большинства он всё-таки сумел выжить. Сердце в его обезображенном теле по-прежнему билось, словно пыталось достучаться до самого Господа Бога.

— Этот ублюдок все время бредил и звал тебя, — голос Ермакова-младшего отвлек Лескова от размышлений. — Но зато, когда ты наконец пришел, он вдруг взял и отрубился.

Дмитрий перевел взгляд на Алексея и четко различил в его глазах неприкрытую ненависть. Это было предсказуемо. Как и большинство знавших о возвращении Призрака, молодой капитан не мог смириться с тем, что Эрику вместо пули предоставили больничную койку. Он считал, что тварь, погубившая Адмиралтейскую, не должна жить.

В свою очередь мнение Лескова было полностью противоположным. В отличие от руководства Спасской он полагал, что Призрак принесет куда больше пользы, если останется в живых. Убить его можно в любой момент, благо, особого ума для этого не требовалось. А вот убедить работать на себя… Дмитрий не знал, зачем этот парень вернулся, но, судя по его виду, можно было предположить, что «Совет Тринадцати» внезапно решил прервать их когда-то плодотворное сотрудничество.