— Я люблю его мать, — честно заметилЦезарь, — и поэтому хорошо отношусь к ее сыну.

— Конечно, — Юлия рассмеялась, макая хлеб вмед, — ты даже не представляешь, как Сервилия просила передать, что будеттебя ждать. Надо было видеть ее лицо.

— Я представляю, — Цезарь устремил на Юлию своипроницательные глаза, — а ты с большим удовольствием передаешь мне ееслова, зная, что я пойду туда и испорчу настроение Помпее.

— Твоя жена недостойна тебя, — заметила дочь снабитым ртом, — тебе нужна совсем другая женщина. И даже не такая, какСервилия.

— А какая? — улыбнулся Цезарь. — Ты можешьмне помочь?

Юлия встала со скамьи. Пересела к отцу на колени и обхватилаего шею руками.

— Ты действительно самый лучший мужчина в Риме. Если яне была бы твоей дочерью, я бы любила тебя как Аполлона,[21]клянусь великими богами. Лет десять назад, я помню, тогда еще была жива мама,она однажды сказала мне: «Твой отец не человек. Он бог или полубог. Он всезнает, все видит, обо всем догадывается. Мне так интересно с ним и такстрашно». Вчера, — продолжала дочь, — я была у твоей сестры. У еедочери Атии благодаря покровительству Матуты[22] родился сын.Ты знаешь об этом. Его назвали Октавианом.[23] Я привела к нимстарика Пакувия. Говорят, он лучше всех в Риме умеет гадать по внутренностямптиц. Старик рассек при мне двух гусей и, внезапно упав на колени, сталпоказывать на младенца. А потом встал и объявил, что этот ребенок будетповелителем всего мира. А власть передаст ему мой отец — Гай Юлий Цезарь, верховныйпонтифик Рима. Предсказатели не могут так часто ошибаться, великий жрец, —тихо прошептала Юлия на ухо отцу, — значит, ты действительно будешьправить всем миром.

— Согласен, — улыбнулся Цезарь, — но с однимусловием. Ты должна родить мне внука, чтобы я ему передал эту власть, а неОктавиану. Договорились?

— Договорились, — Юлия припала к отцу, —только тогда сам выбери мне мужа.

Отец, закрыв глаза, вспоминал. Он очень любил свою первуюжену — Корнелию, мать Юлии. Ведь даже всемогущий диктатор Сулла не сумелзаставить его развестись с ней. Корнелия была дочерью самого Цинны,[24]заклятого врага Суллы, четырежды избиравшегося консулом. Это была перваяженщина Цезаря. До семнадцати лет он сохранил девственную чистоту, стольудивительную для юношей и подростков того времени. Как он тогда смущался впервую брачную ночь. Впрочем, и Корнелия вела себя не лучше. Спустя десять летпосле свадьбы она призналась ему, что очень боялась этой ночи. После смертиЦинны он остался единственной опорой для этой маленькой женщины и не собиралсяс ней расставаться даже под страхом жесточайших наказаний.

Решением Суллы у него отняли жреческий сан, лишили родовогонаследства и приданого жены. Но и тогда молодой Юлий проявил упорство. Он неотказался от жены и дочери и даже вынужден был бежать из Рима. В страшнойярости диктатор отдал приказ найти и умертвить молодого патриция. За ЮлияЦезаря вступились многочисленные родственники из самых могущественных родовРима. Сам Сулла был вынужден отступить, при этом он пророчески заметил: «Вашапобеда, получайте его, но знайте: тот, о чьем спасении вы так стараетесь,станет гибелью для дела оптиматов, которое мы с вами отстаиваем: в одном Цезаретаится много Мариев».

Гай Юлий всегда с удовольствием вспоминал это высказываниевеликого диктатора, тем более приятное, что его тетка по отцу была женоюпрославленного полководца, лидера популяров Гая Мария, шесть раз избиравшегосяконсулом Римской республики. Пять лет назад, когда он уже был квестором вИспании, умерла Корнелия. По странной прихоти судьбы нынешняя супруга Цезаря —Помпея — была внучкой самого Суллы, дочерью Руфа Квинта Помпея, зятя диктатора,убитого марианцами. Конечно, Помпея очень любит его и, может быть, более страстнаи темпераментна, но как иногда ему не хватает непосредственности Корнелии. Алюбимая дочь всегда чем-то напоминает ему так рано умершую жену.

— О чем ты задумался, — прервала его размышлениядочь, — ты уже ищешь мне мужа?

— Да, думаю отдать тебя за Катилину, — насмешливосказал отец.

— За этого развратника. Я совсем не против. Но неужеливеликий жрец захочет породниться с таким беспутным типом? Вот никогда неповерю.

— Это единственный человек, который сможет держать тебяв узде. Хотя, конечно, я шучу. Вы бы съели друг друга в первую же ночь. Но,откровенно говоря, тебе нужен сильный мужчина, Юлия. В наше время женщинебывает очень трудно одной. Даже если она моя дочь.

— Но на твое благосклонное покровительство я могурассчитывать? — лукаво прищурилась дочь.

— Только если ты дашь обет целомудрия, — в тондочери ответил Цезарь. — Кстати, если ты все-таки слезешь с меня, япозавтракаю.

Дочь, вскочив на ноги, засмеялась:

— Ешь, ешь. Я не буду мешать.

Но едва Цезарь принялся за трапезу, как в триклиний вошелвольноотпущенник Зимри.

— К тебе гость, — тихо сказал он и, выразительнопосмотрев на Юлию, еще тише добавил: — Тот самый.

— Проводи его в таблин,[25] там насникто не услышит, — так же тихо сказал Цезарь, — и проследи, чтобынам не мешали.

Едва Зимри вышел, как Юлий поднялся. Дочь с улыбкой смотрелана него.

— Твоя очередная поклонница или нежданный кредитор?

— Ты не угадала, — Цезарь ласково коснулся ееволос, — я все-таки должен буду отдать тебя замуж поскорее, чтобы тыупражнялась в остроумии со своим мужем.

Уже выходя, он обернулся.

— А что ты скажешь насчет Цицерона? Он, правда, женат,но его кандидатура как раз для тебя… — Отец подмигнул дочери.

Юлия оглушительно расхохоталась, представив себе вечноозабоченного консула и оратора своим мужем. «Его унылое лицо способно вызватьтолько отвращение, — подумала девушка. — А его ораторские качествахороши в суде, но не в конклаве».