дремучего леса, начинавшийся сразу после защитной полосы. Стволы переплетались друг с другом, словно клубок змей. Протиснуться через такую чащобу на первый взгляд было невозможно, но стоило приблизиться, как картина менялась. Между деревьями было достаточно места, чтобы пройти пригнувшись, пролезть между стволами, или проползти на четвереньках, незаметно для стороннего наблюдателя. Именно в этом и была главная опасность Леса. И поэтому амазонки из отряда Ирайи, который состоял из пяти пятерок, нанятых мной на службу, ни на секунду не спускали глаз с защитной полосы.

Иногда я жалела, что решила начать строительство именно здесь, а не выбрала более безопасное место. Все дело было в том, что, если судить по старым картам, которые нашла моя бабушка и лучшая подруга баронесса Шерши, недалеко от края Опасного Леса из-под земли выходила на поверхность река. Давным-давно в ее русле часто находили самородное золото, и его было так много, что на берегу образовался небольшой городок под названием Златый град.

Однако за три года активных поисков мы и не нашли ни золота, ни самой реки… Видимо Великая битва изменила не только флору и фауну, но и ландшафт местности.

— Еще только солнце взошло, а ты уже на ногах, — тихий голос любимого, раздавшийся прямо за моей спиной, вызвал счастливую улыбку. Он, как всегда, подошел так тихо, что я не заметила. Но не испугалась. Не вздрогнула. Я никогда не боялась ничего, что происходило за моей спиной, потому что точно знала, он всегда, каждое мгновение надежно защищает меня от любой опасности.

Я чуть откинулась назад, прислоняясь к широкой, обнаженной груди, и он тут же обнял меня прижимая к себе. Закрыла глаза наслаждаясь единением… Никогда и ни с кем я не чувствовала себя так, как с ним.

В его объятиях я всегда ощущала себя маленькой и слабой. Даже тогда, когда для всех остальных я должна была оставаться сильной, твердой, жесткой и даже иногда жестокой королевой, вершительницей судеб, правительницей Грилории. И только он видел во мне женщину, которая нуждалась в защите.

И, провоцируя, завела руки назад и провела тыльной стороной ладони там, где под тонкими хлопковыми кальсонами прятались крепкие ягодицы.

— Елька, — выдохнул он, обжигая макушку, — хулиганишь?

— Да, Дишлан, — рассмеялась я и развернулась в его объятиях, приложив ухо к груди, где спокойно и умиротворяюще билось сердце.

Мой верный телохранитель подхватил меня на руки и сделал шаг в сторону постели… Скоро начнется новый день, полный забот, и мы не хотели упускать возможность побыть друг с другом наедине. Я обняла его за шею, легко коснулась губами ямочки за ухом и лизнула кончиком языка слегка солоноватую кожу. Дишлан судорожно вздохнул, эта простая ласка всегда возбуждала его мгновенно. И я ощутила, как по его телу побежали мурашки, а руки рефлекторно сжали меня сильнее, выдавая вспыхнувшее желание…

— Елька, — изменившимся голосом произнес он, но в ту же секунду напряженно замер, вслушиваясь в пространство. Я невольно насторожилась и тоже прислушалась. Тихо… — Хурра, я знаю, что ты здесь, — Дишлан разочарованно выдохнул и опустил меня, ставя на ноги, — выходи, ваше высочество. Ты снова проиграла.

— Ну-у-у, Ди-ишлан, — из ниоткуда появилась моя дочь, — откуда ты узнал?! Так нечестно! — она обиженно надула губы. — Никто меня не видит, кроме тебя! Даже мама!

Дишлан пожал плечами, и отвернулся, чтобы дочь не заметила некоторые физиологические особенности мужчин, которые прямо сейчас было трудно скрыть.

— Хурра, — я строго свела брови, — ты ведь помнишь, что нельзя тайком пробираться в комнаты к другим людям, используя свои способности? У каждого человека должно быть пространство для личных тайн. И ты должна соблюдать границы дозволенного, даже если люди не могут заметить твоего присутствия.

— Да, мам, — кивнула Хурра. — Я помню. И я ни к кому не пробираюсь. Только к тебе. Но к тебе же можно, да? Ты же моя мама!

Я вздохнула… Ага, ни к кому, кроме тебя. А ты мама, значит не в счет.

— И ко мне нельзя, Хурра, — я улыбнулась и протянула руки к дочери, показывая, что хочу обнять ее. А когда она с разбега влетела в мои объятия, прошептала на ухо, — у меня тоже могут быть свои тайны?

— Пффф, — так же тихо фыркнула моя дочь. — Мам, ну какие у тебя тайны?! Я уже большая. И если вы с Дишланом целуетесь, то я просто ухожу и все. Я же все понимаю, мам. Виктория уже подросла, и ты хочешь еще одного ребенка. Мне Лиська все объяснила…

Как я ни старалась, а не покраснеть от смущения у меня не вышло. Ох, уж эти детки. Вряд ли у кого-то другого получилось бы так легко вогнать меня в краску. Тяжело быть матерью маленькой наследницы взбалмошной Богини Аддии.

— Ладно, — дочь отстранилась, — я пойду. Целуйтесь уж, — тяжело вздохнула она, всем своим видом показывая, что делает мне великое одолжение. Шагнула в тень и растворилась…

— Хурра, нет! — остановила я ее, — не так. Уходи по-человечески, через дверь. Ты же знаешь, как я не люблю, когда ты вот так исчезаешь.

— Ага, — ответила пустота голосом мое дочери, а потом дверь открылась и Хурра, появившись в дверном проеме, наконец-то, покинула мою комнату.

Я повернулась к Дишлану, сидевшему в кресле у кровати. Пока мы болтали с Хуррой он успел одеться… Плюхнулась на колени и обняла.

— Прости, — выдохнула в ухо, взглянула на кусочек неба в окне, прислушалась к шуму в коридорах первого этажа. И с сожалением произнесла, — Нам уже пора… Вчера вечером вернулся герцог Форент, и сегодня он выступит с докладом. Возможно ему удалось обнаружить старые шахты. Нам так нужны источники дохода. Мой брат, его величество Фиодор, конечно, не оставит меня без помощи, но ты же знаешь, я привыкла рассчитывать только на себя.

— Знаю, — кивнул он, обхватив меня за талию, — я все про тебя знаю, Елька… и всегда знал, — улыбнулся он.

И это было правдой. Когда я жила в Нижнем городе, среди бедноты и продавала на ярмарке пиво и взвар, чтобы выжить, он первый догадался о том, кто я есть на самом деле. И именно он помог мне переступить через свои страхи и признаться Жерену, что на самом деле я принцесса, избежавшая смерти от рук заговорщиков, убивших моего отца.

Тому самому Жерену, который спас меня от разъяренной толпы в самые первые и самые тяжелые дни моей новой жизни, помог найти крышу над головой, получить у местных криминальных авторитетов разрешение на торговлю, открыть в харчевне бандитский притон и опекал меня много лет, пока