Зато могла созерцать освещенную вывеску бара — «Донжон» —значилось на ней. Бар размещался в полуподвале и на первый взгляд ничего общегос донжоном не имел, впрочем, как на второй и на третий. Удивляясь, кому взбрелов голову назвать заведение подобным образом, я осматривала двор, но хиппи сКозловым не обнаружила и вскоре сделала вывод, что они, скорее всего, зашли вбар. После недолгих сомнений я отважно направилась к обшарпанной двери,подозревая, что сие заведение по вкусу мне не придется. Конечно, я оказаласьправа.

Бар больше походил на забегаловку, каковой, по сути, иявлялся. Прямо напротив двери расположилась компания студентов, среди которыхбыли три девушки, и я вздохнула с облегчением — по крайней мере не будувыглядеть здесь белой вороной. Глаза привыкли к полумраку, и сквозь дым(курили, по-моему, все и беспрестанно, а о кондиционере здесь, похоже, и неслышали) я смогла разглядеть Козлова, он сидел в самом углу, подальше отстойки, в компании хиппи и еще парочки личностей. Эти оба выглядели так, точнополчаса назад гуляли на большой дороге с топориками в руках. Проще говоря, втюрьме им самое место. Совершенно неподходящая компания для моего Козлова. Он,кстати, перегнувшись к дружкам, что-то им растолковывал, они слушали оченьвнимательно и время от времени кивали.

Я подошла к стойке, купила пачку сигарет и почувствовала всюнеуместность своего присутствия здесь, а также неуместность присутствия Козловав моей жизни. Не глядя больше в его сторону, я поспешно вышла из бара иотправилась домой, решив забыть о Козлове раз и навсегда, и на следующий деньдаже не пошла обедать в заветное кафе, предпочтя ему заведение под названием«Фламинго».

Прошла неделя, потом и вторая, на деревьях появились первыелисточки, дни стояли солнечные, а душа тосковала по возвышенным чувствам.

В среду я заскочила в кафе, чтобы перекусить между двумявстречами, стол возле окна пустовал, тот самый стол, за которым дважды восседалмой несостоявшийся возлюбленный. С легкой грустью в душе я устроилась возлеокна, сделала заказ и принялась разглядывать казино напротив, в очередной разконстатируя, что в нем нет ничего интересного.

— Простите, — услышала я над ухом, — у вас незанято? — Повернулась и увидела Козлова. Он ласково улыбался, держась заспинку соседнего стула.

— Нет. Пожалуйста, — поспешно ответила я и вновьуставилась в окно, злясь на судьбу. Когда этот Козлов был очень нужен, его днемс огнем не сыщешь, стоило о нем забыть — и нате вам… Никакой справедливости…

Мне принесли заказ, а Козлов сделал свой.

— Приятного аппетита, — сказал он опять-таки сулыбкой, исподтишка разглядывая меня. Кусок от злости не шел в горло, но япродолжала жевать с равнодушной миной. — Мне кажется, мы ужевстречались, — незамысловато начал он. Я кивнула:

— Возможно. Я часто здесь обедаю.

— Работаете где-то рядом?

— В соседнем здании.

— Магазин компьютеров?

— Нет, агентство недвижимости.

— Да что вы говорите, вот удача! Я как раз ищуквартиру. Извините, — очень натурально смутился он, — кажется, я ведусебя по-дурацки.

«Еще бы», — подумала я, но вслух сказала совсем другое:

— С удовольствием вам помогу, это ведь моя работа.

И мы продолжили разговор о квартире. Обедать я закончила, иничто не мешало мне уйти. Я достала визитку, положила перед Козловым иподозвала официантку.

— Уже уходите? — с грустью спросил он.

«Разул глаза наконец, олух царя небесного».

— Да, много дел, — кивнула я.

— Меня зовут Арсений, а вас?

— На визитке есть мои данные, — ответила я,смягчив слова улыбкой.

— Спасибо, я обязательно позвоню.

Я простилась и направилась к выходу, пребывая в недоумении.Если зовут его Арсений, то он не Козлов, хотя, конечно, может быть и Козловым,но совсем другим. Выходит, машина не его, адрес тоже не его.., но друзья всеравно неподходящие.

На следующий день часов в одиннадцать он позвонил.

— Могу ли я поговорить с Анной Михайловной? —Голос звучал исключительно интеллигентно, и я охотно откликнулась:

— Слушаю вас.

— Это Арсений. Мы с вами познакомились вчера в кафе, заобедом.

— Да-да, я помню.

Он вторично сообщил, что подыскивает квартиру, я переключилаего на Софью Сергеевну, заверив, что она учтет все его пожелания. Но черездвадцать минут он опять позвонил:

— А где вы сегодня будете обедать?

Несмотря на все мои старания относиться к Арсениюкритически, сердце сладко екнуло.

— Наверное, там же, где всегда, — ответила я.

— Отлично. Во сколько?

— Ну.., около двух.

— Буду вас ждать, — заверил он.

Я покосилась на свое отражение в зеркале и осталась собойдовольна, но все-таки подкрасила губы.

Он Арсений, никакой не Ярослав и не музыкант, слава богу.Квартиру собирается покупать, значит, зарабатывает. Былое чувство охватило меняс новой силой. С трудом выждав время, я в 14.! О входила в кафе. Арсений ужесидел за столиком у окна и приветливо помахал мне рукой. Я подошла, улыбаясь, исразу же сообщила:

— Софья Сергеевна уже подобрала вам нескольковариантов. Думаю, сегодня-завтра сможете посмотреть.

К такой перспективе он отнесся со сдержанной радостью. Когдаобед закончился, Арсений проводил меня до офиса, мялся, отводил взгляд, дажепокраснел и в конце концов предложил встретиться после работы, чтобы«куда-нибудь сходить», это его слова, а не мои.

Я хотела согласиться, но вдруг подумала, что это, пожалуй,неприлично. Хотя, если честно, просто хотелось слегка напакостить ему за то,что он столь долгое время не обращал на меня внимания. Любой девушке этообидно.

С вежливой улыбкой я ответила, что сегодня занята, выделивслово «сегодня», а то перепугается и больше не пригласит. Он извинился, и мыпростились.

На следующий день он позвонил как раз в тот момент, когда яломала голову, с кем пойти в театр.