Я хлопала глазами, пытаясь решить: то ли я дура дурой, то лиЛерка изъясняется невразумительно.

— Они хотели тебя изнасиловать? — нерешительноуточнила я.

— Ну…

— Но заявлять на них в милицию ты не хочешь?

— Зачем? Я ж сама их заказала.

— Что значит «заказала»? — перепугалась я,вспомнив, что данный глагол имеет не одно значение, я обожаю детективныесериалы и знаю это доподлинно.

— Изнасилование заказала, — глядя на менянебесно-синими глазами, ответила Лерка.

Посидев истуканом минут пять, я все-таки спросила:

— Ты что, сумасшедшая?

— Нет, — вздохнула она и начала смотретьвдаль. — Скучно мне.

— О господи… Короче, это был цирк и парни никакие ненасильники? И если я сообщу в милицию…

— У них будут неприятности, — кивнула она, —хотя ребята выполняли мою просьбу. Поэтому я прошу никуда не сообщать, апричиненные неудобства готова компенсировать. Лады?

— Не надо ничего компенсировать, — разозлилась я,косясь на Лерку. — Вы появились очень вовремя… — Я невольно поежилась,вспомнив недавнюю сцену, не выдержала и предложила:

— Может, тебе стоит обратиться к врачу?

— К какому? — хмыкнула Лерка и тяжко вздохнула:

— От скуки не лечат.

— А чего у тебя за скука такая? — продолжила япроявлять интерес, хотя сама себе советовала заткнуться.

— Обыкновенная, каждый день одно и то же.

С парашютом прыгала — надоело, тарзанка — тоска зеленая.Мужики все квелые, никто не заводит. Вот я и подумала…

— Нет, тебе точно к врачу надо, — съязвила я иДобавила:

— А работать ты не пробовала?

— Где? — оживилась Лерка.

— Ну уж не знаю, зависит от твоей специальности. Она утебя есть?

— А то. Я семь лет у шеста вертелась. Ты не смотри, чтоя выгляжу малолеткой, у меня большой жизненный опыт и специальность железная.

— Какой шест? — нахмурилась я.

Лерка взглянула на меня сожалеюще и со вздохом спросила:

— Ты где вообще живешь?

— Здесь, то есть в нашем городе. Что это за шест такой,о котором должны все знать?

— Безнадежно, — махнула Лерка рукой, но тут жемилостиво пояснила:

— Стриптизом я занималась, в ночном клубе. Потом, когдабабок стало выше крыши, бросила. А зря. Может, назад вернуться? Как считаешь?

— Возвращайся, — кивнула я. — Это лучше, чемизнасилование заказывать.

Ответить Лерка не успела. Сашок направился к нам, вытираяруки тряпкой.

— Готово? — спросила Лерка, он кивнул, и мыподнялись. Лерка улыбнулась мне и сказала:

— Ну вот… Извини, что так вышло.

— Ничего страшного, — заверила я.

— Денег точно не надо?

— Не надо.

Я торопливо устроилась в машине, махнула им рукой напрощание и поехала к бабушке.

Мысли о Лерке меня не покидали. Не то чтобы я думала о нейпостоянно, конечно, нет, но когда они являлись мне, я хмыкала и качала головой.На праздные думы времени особо не было, дел невпроворот, но, укладываясь спать,я то воображала себя в объятиях Арсения, который исчез так же стремительно, каки появился, то вспоминала Лерку и фантазировала: а что бы делала я, будь у менябабок выше крыши?

Вечером третьего дня меня ждал сюрприз. Я возвращалась сработы и возле своего подъезда обнаружила джип «Мерседес», а вскоре смоглалицезреть физиономию Сашка. Опустив стекло, он весело мне гукнул, а янахмурилась, такая физиономия кому хочешь способна испортить настроение, а мнетак вовсе тошно стало, потому что вслед за шофером я увидела Лерку. Она вышлаиз машины и направилась ко мне.

— Привет, — сказала она с улыбкой, улыбаласьзазывно, точно приготовила подарок, но при этом возникало чувство, чтонепременно выйдет какая-нибудь пакость.

— Привет, — буркнула я.

— Как тачка? — кивнула Лерка. — Бегает?

— Да. Спасибо.

— Можно к тебе зайти? — ласково поинтересоваласьона. Я чуть было не спросила, зачем, но решила быть вежливой и вопрос прозвучалтак:

— А что случилось?

— Ничего, — пожала она плечами. — Ехала мимо,дай, думаю, загляну.

— Хорошо, — кивнула я, направляясь к подъезду.

Лерка потопала за мной, а за ней и Сашок, выбравшись изкабины, потрусил к двери.

— А он зачем? — забыв про вежливость, нахмуриласья.

— Его одного надолго оставлять нельзя, — вздохнулаЛерка и печально пояснила:

— Он тоскует.

Я с недоумением перевела взгляд на парня.

— Ерунда, — буркнула я едва слышно, но Леркауслышала.

— Я один раз тоже так подумала и оставила Джоника, хотяменя предупреждали. А он возьми да и сдохни. Доктор так и сказал: от тоски.

— А кто такой Джоник? — растерялась я, замереввозле подъездной двери.

— Собака. Йоркширский терьер. Сейчас их все заводят,модно. И я завела. А он возьми да и сдохни, — повторила она с печалью.

— Но этот тип не терьер, — продолжала настаиватья.

— Конечно. Он покрупнее, а значит, и тоски в нембольше. Ты что, код забыла?

— Нет. — Я торопливо набрала цифры, и мы наконецвошли. — А надолго ты оставила Джоника? — спросила я не из любопытствадаже, а желая показать себя заинтересованной чужой судьбой.

— На неделю.

— Так, может, он от голода сдох?

— Ты что, у него нянька была — дура дурой, но добрая.

— Чего ж он сдох тогда?

— Говорю тебе, от тоски. Он меня очень любил. — Вэтом месте она так горестно вздохнула, что я испугалась — а ну как заревет?Обошлось.

Я открыла дверь, пропустила гостей в прихожую и вошла сама.Сбросив туфли, Лерка пробежалась по квартире, Сашок сел на банкетку,демонстрируя клыки в радостной улыбке.