— Забалдела? — спросил Саша.

— Мне плохо, — сказала она, с трудом ворочая языком. — Я сознание теряю.

— Дыши. Тебе нужен свежий воздух.

— Я… мне плохо.

— Сейчас, — сказал Саша, поднимая ее на руки. — Сейчас.

— Куда ты меня несешь? — равнодушно осведомилась Лиля.

— Расслабься. Такая ночь! Просто закрой глаза.

— Я не хочу!

— Это сон. Тебе снится…

Он разложил ее на траве и принялся раздевать. Лиля ворочалась под ним и пыталась отталкивать, но рукам ее не доставало силы, а сама она была тяжелой и податливой, словно слепленной из теста. Он и вошел в нее, как в тесто, не встретив препятствий и сопротивления. Лиля смотрела в небо широко открытыми глазами и пыталась определить, настоящие ли звезды сверкают над ней. Ей было тяжело и неудобно, но хуже всего было ощущение того, что она не принадлежит себе, не владеет своим телом и не управляет мыслями. Проклятая травка.

А Саша Беляев все ерзал на ней и сосал ее горло, ерзал и сосал. Выпускной вечер продолжался, плавно переходя в утро.

— А вы как думали, гражданин Дергач? — спросил следователь. — Надеялись, что это сойдет вам с рук? Все простится и забудется, да? Но нет, тут вы просчитались. Военные преступления не имеют срока давности.

— Я не совершал военных преступлений, — сказал Артем. — Я воевал.

— В вашем случае это одно и то же, — отрезал следователь. — Потому что никто вас в армию не призывал и воевать не посылал. Это была ваша личная инициатива, гражданин Дергач. Та самая, которая наказуема. Что ж, покатались на саночках, теперь повозите их. В местах лишения свободы.

Следователь с удовольствием откинулся на спинку крутящегося офисного кресла. Его фамилия была Купельник, и в молодости его наверняка дразнили Купальником или Коперником. Теперь ему перевалило за тридцать, и он не собирался прощать мир за все унижения и издевательства, через которые ему пришлось пройти. С такой обширной ранней лысиной и дегенеративно срезанным подбородком только и остается отыгрываться на тех, к кому природа отнеслась с симпатией или хотя бы со снисхождением.

— Я пошутил насчет войны, — сказал Артем. — Ни на какой войне я не был. Я мирный человек.

— Вот как? — вкрадчиво произнес следователь и резко подался вперед, улегшись грудью на стол и вперив сверлящий взгляд в переносицу Артема. — А у меня есть свидетельства, прямо указывающие на ваше присутствие в зоне ведения боевых действий.

— Какие еще боевые действия? — спросил Артем, спокойно выдерживая проницательный следовательский взор. — Разве мы с кем-то воюем? Идет война?

Следователь покраснел так сильно и резко, словно на него плеснули кипятком.

— Не прикидывайся идиотом, Дергач, — прошипел он. — Ты все прекрасно понимаешь.

— Нет. Не понимаю.

— Так тебе объяснят, — пообещал следователь. — Я вас задерживаю на трое суток, гражданин Дергач. За это время суд вынесет постановление о вашем содержании под стражей в следственном изоляторе. А там поглядим, как вы умничать будете, гражданин. — В глазах Купельника полыхнула ненависть. — Я тебя сгною, Дергач, понял?

Это были не пустые угрозы. Вчера ты был добровольцем, а сегодня объявляешься участником незаконного вооруженного формирования. Война закончена, и твой батальон превращается в ОПГ — организованную преступную группировку. Вполне достаточно, чтобы всю оставшуюся жизнь провести на нарах.

— За что? — спросил Артем.

Он действительно хотел понять. Надеялся услышать честный ответ. Напрасно.

— За противоправные действия, — сказал следователь. — Закон есть закон, и перед ним все равны, гражданин Дергач. Вы на чьей машине приехали? Откуда она у вас? Можете документально подтвердить ее происхождение?

Артем опустил взгляд, нахмурившись. Так вот в чем дело. «Лендровер». До того как перейти к Артему, автомобиль был отжат у какого-то коммерсанта, и тот был счастлив, что у него не отобрали заодно жизнь. Теперь времена поменялись.

— Машина принадлежит моему знакомому, — сказал Артем. — Он выписал мне доверенность перед… Гм. На всякий случай.

— Как его фамилия? — осведомился следователь, напуская на себя равнодушный вид.

Актер из него был никудышный. Равнодушие, в отличие от ненависти, получилось насквозь фальшивым.

— Не помню, — ответил Артем.

Не мог же он сказать, что бывший владелец «Лендровера» кормит червей в земле. Могут вообще убийство пришить.

— Зато я помню, — улыбнулся следователь. — И этот клубок будет распутан, не сомневайтесь, гражданин Дергач. Уж если я берусь… — Он демонстративно сжал пальцы в кулак. — Если берусь, то так просто не отпускаю.

Почудилось Артему или нет? В слова «просто так» был вложен какой-то особый смысл? Похоже, да. Нужно прощупать почву, чтобы не ошибиться.

— От машины одна головная боль, — проворчал Артем. — Хочу от нее избавиться.

— Не так-то просто избавиться от улики, — сказал следователь, сразу став цепким и собранным, как охотничий пес, сделавший стойку.

По кабинету бесшумно витали тополиные пушинки. Похожие на снег, они придавали происходящему что-то фантасмагорическое.

— Продать «ровер», что ли? — Артем стал размышлять вслух. — Недорого. Чтобы сразу забрали.

Следователь деловито положил перед собой стопку бланков и занес жало ручки.

— Выписываю ордер, — зачем-то предупредил он.

— В принципе, тачку можно передать по доверенности третьему лицу, — произнес Артем, ни к кому конкретно не обращаясь. — В принципе.

— Вот как мы поступим, — задумчиво произнес следователь. — Я продиктую вам все свои паспортные данные. Вы заберите их с собой. — Он перевернул бланк чистой стороной и придвинул к Артему. — Поразмыслите как следует, гражданин Дергач, прикиньте что к чему. Может, что вспомните. Может, надумаете чего.

— Значит, обойдемся без задержания? — спросил Артем.

— Воздержимся, — ответил следователь. — Пока. — Он поднял указательный палец. — Дальше видно будет.

— Спасибо.

— Не за что. Пока. — Должно быть, следователю нравилось это слово, потому что он произнес его с нажимом и опять вскинул палец. — Звоните, гражданин Дергач. И думайте, думайте. — Палец легонько постучал по следовательскому виску. — Времени у вас немного. Прямо скажем, в обрез времени. Так что не теряйте его даром.

— Не буду, — пообещал Артем чинно, попрощался и отправился в гараж, где у него были припрятаны кое-какие запасы.

Памятные сувениры о войне, которой как бы никогда не было. На той несуществующей войне Артему как-то довелось делать растяжку под руководством опытного сапера, и он запомнил все тонкости. Повторить все в нужной последовательности и с должной тщательностью не составило особого труда. Когда дело было сделано, Артем позвонил следователю и сказал: