остановить «Коперник». Наблюдая, как я спокойно отдаю приказы мозгу корабля, команда, конечно, приняла меры, чтобы я не смог это сделать отсюда, и перевела системы связи только на отправку сигнала. Но с помощью челнока я бы мог добить до корабля прямым радиолучом – мощности хватит и отдать приказ о захвате корабля напрямую паукам и оставшимся Волкам. И они бы это сделали, но при таком варианте жертв избежать не получилось бы.

– Но…

Не успел Туров продолжить фразу, как я его перебил:

– Костя, ты часто спрашивал, как я выжил в одиночку на Оршу. – Я обернулся к Турову и хлопнул его по плечу. – Теперь я смогу тебе это продемонстрировать.

Я направился к воротам шлюза, где уже возился Зарубин, оставив Турова стоять у аппарели челнока, видимо, с открытым ртом, но, сделав пару шагов, остановился и спросил:

– Ты идешь? – И, когда тот все же повернулся, намереваясь двинуться за мной, добавил: – Пошли кого-нибудь, чтобы встретили челнок с припасами.

* * *

Вокруг наводилась суета: Волки и гвардия во главе с Туровым метались со стороны в сторону, прикрывая меня и Зарубина. Брали под контроль повороты, держали подходы с тыла, а три десятка тараканов сканировали местность на удалении от группы – в общем, всячески демонстрировали канонический проход по вражеской территории. Костя лично устроил показательный сеанс тактических жестов, ссылаясь на то, что группа может себя раскрыть радиопереговорами. И когда он мне об этом сообщил, я лишь кивнул, не сказав, что у нас есть возможность соединиться в сеть с помощью оптической связи. Хотя он и сам об этом прекрасно знал, но, видимо, таким образом снимал пережитый с уходом «Коперника» стресс.

А я медленно шагал и разглядывал окрестности, которые мне так напомнили то, что я видел на Оршу. Все та же архитектура и огромное количество пыли, она была буквально повсюду и, потревоженная нашим появлением, витала вокруг нас. Откуда она вообще берется в герметичных помещениях? Как бы там ни было, но такой вид меня только успокаивал, так как я знал, что все вокруг мертво как минимум сотню лет. Но все же кто-то или что-то включило освещение на посадочной палубе и гравитацию внутри этой станции, и как раз к единственному источнику излучения и тепла мы и направлялись.

Туров вдруг поднял кулак, и вся группа остановилась, а через мгновение он жестами показал мне, что я должен подойти и посмотреть. Устав от тишины, я активировал оптическую связь и, получив подтверждение соединения, спросил:

– Что там?

– Иди и сам посмотри, – раздался недовольный голос Турова.

Мне пришлось пройти к передовой группе Волков и нос к носу столкнуться с типичным Великаном, так знакомым еще с первой встречи на Земле. Но этот просто неподвижно стоял в проходе, не подавая признаков жизни. Я потянулся своей бронированной перчаткой к его голове и в пару движений протер от пыли его оптику, но даже это не пробудило этого истукана.

В этот момент ко мне подошел Зарубин и с неподдельным интересом стал рассматривать находку, потом произнес:

– Похоже, он полностью исчерпал внутренний источник энергии, и уже довольно давно.

Но это я и так видел, в такой близости системы моего скафандра не регистрировали никаких электрических полей или других признаков работы оптоэлектронной начинки Великана. И это еще больше убедило меня в безопасности данного места.

– Ладно, двигаемся дальше, – приказал я и, обойдя эту статую, направился по коридору.

На этот раз я не стал поддерживать Турова в его тактических упражнениях и активировал оптическую связь своего ББС. Как только получил отклики, приказал всем соединиться в сеть и мир вокруг меня тут же преобразился. Опасаясь, что внутри еще остались работающие охранные системы, активные сканеры Волков и ББС людей были отключены, но теперь я врубил все что только можно и у всех сразу.

Наша группа фонила во всех доступных диапазонах, но, как и предположил, ничего не произошло. Зато теперь я видел, что питание идет только к освещению. Зарубин даже полез в один из сервисных щитков, после чего заявил:

– Все отключено вручную, только освещение оставили. – И потом добавил: – И, похоже, только в этом коридоре.

После его слов я вызвал перед собой схему коридоров станции, которую успел составить на «Копернике» во время сканирования астероида. И теперь стало ясно, почему свет есть только здесь, – это был кратчайший путь к тому месту, где наблюдался источник энергии, и именно его мы и выбрали перед высадкой.

– Видимо, тот, кто все это сделал, очень хотел, чтобы мы или кто-то другой как можно быстрее достигли цели, – заявил я, сгорая от нетерпения.

– Или попали в ловушку, – буркнул Туров.

Я посмотрел на фигуру, которую ББС делал сутулой, и с нотками иронии ответил:

– Впервые мы находимся на их объекте и ничего не пытается нас убить, а ты чем-то недоволен. – И улыбаясь добавил: – Получай удовольствие.

Туров промолчал, а через пятнадцать минут мы добрались до конечной точки и остановились у входа в реакторный зал. Группа остановилась, заняв оборонительную конфигурацию. Я тоже привел свое оружие в боевую готовность и присел на одно колено, а когда Костя обернулся ко мне, я коротко сказал:

– Давай.

Через секунду десяток Волков ринулись внутрь зала, занимая позиции в доступных укрытиях, но и там никого и ничего не оказалось. После отмашки я сам зашел в помещение и увидел знакомый мне торобразный термоядерный реактор. Правда, не такой большой, как тот, что я уничтожил на Оршу, но и не такой маленький, как используется на их кораблях и орбитальных станциях. Подобный реактор не раз попадал в руки земных инженеров, и поэтому быстрый осмотр позволил определить, что сейчас он работает на минимальной мощности. Что наталкивало на мысль о намеренной экономии топлива, а вот вопрос «Для чего?» оставался открытым.

– Проверьте смежные помещения, – приказал я.

Но Туров и так знал свое дело на отлично, и десяток тараканов уже мчались к другим выходам.

Сообщение о том, что тараканы нашли что-то интересное, не заставило себя ждать. Изображение с камер тараканов появилось передо мной, и я рванул с места, раздираемый любопытством и ощущением важности находки. В помещении, которое земные ученые и инженеры определили как медотсек, находились три капсулы цилиндрической формы, уложенные горизонтально друг возле друга. У меня пропал дар речи, когда я увидел работающие индикаторы на их панели, поэтому так и стоял не в силах пошевелиться.

Я так быстро помчался сюда, что успел раньше остальных, поэтому из ступора меня вывел Туров, который бесцеремонно спихнул меня в сторону, протискиваясь внутрь.

– И что это? – спросил он, не разделяя моих эмоций.

Но вместо меня ему ответил Зарубин, который появился за ним следом:

– Это анабиозные камеры. Мы часто находили подобные на кораблях и станциях.

Он подошел к ним вплотную, обошел каждую, взглянул на показания на их консолях, а затем заявил:

– Я не уверен, но мне кажется, они не пустые. И если я не ошибаюсь, то те, кто находятся внутри, все еще живы.

Все лишние мысли разом испарились из моей головы, так как передо мной находились ответы на многие вопросы, ответы на которые пытались найти многие эксперты, начиная еще с первого вторжения на Землю. Загадочная раса, представителей которой никто не видел и которая создала смертоносные космические корабли, станции, безжалостных роботов, построила целую планету-завод и из-за которой погибла большая часть человечества. И сейчас живые представители этой расы находятся прямо передо мной, и мне очень хотелось задать им пару сотен вопросов.

Все еще пребывая в состоянии аффекта, я попытался выдавить из своего пересохшего горла звуки, но тут же закашлялся. Но через несколько секунд все же выдавил из себя:

– Виктор Степанович, вы сможете их разбудить?

– Думаю…

– Действуйте, – не дал я ему закончить предложение.

ББС скрывал мимику лица и некоторые жесты, но мне показалось, что он пожал плечами и спросил:

– Которого?

– Этот, – указал я на ближайшую капсулу.

* * *

– А с ним точно все в порядке? – как по расписанию, в очередной раз спросил Туров.

Я оторвался от экранов и посмотрел на Костю.

– Ты же равнодушно отнесся к находке, откуда