— Когда шепчутся повсюду, это уже не сплетни, а неофициальные новости.

— Да, конечно. — Инций благодушно рыгнул. — Ой!

Проклятая боль, оказывается, не исчезла. Она, зараза, просто выбирала подходящий момент. Дождалась, паскуда, когда из головы конца окончательно выветрятся печальные мысли, и…

— Ой!

— Что случилось?

— Сейчас… — Дрожащей рукой Инций дотянулся до бокала с водой и сделал пару жадных глотков. — Сейчас…

— Заболел?

Инций уныло вздохнул:

— Вроде того.

— Чем? — тут же поинтересовался Мурций.

Он трепетно относился к своему здоровью и не желал подвергать его опасности. Инций потер живот и, коря себя за несдержанность, тихо осведомился:

— Слушай, у тебя ведь был контингентированный выползень?

— А что? — насторожился Мурций, машинально отодвигаясь подальше от зараженного сородича.

— Вырезать его больно?

— Смотря чем. Если попробуешь сам…

— Я не идиот.

— Ты из моей тарелки не ел случайно?

— Выползень не возвращается, — напомнил Инций. — Ой!

Управляющий «Кастрюлей» прослезился. То ли от боли, то ли от общего расстройства.

— Лучше не рисковать. — Мурций скомкал салфетку. — Вообще-то у меня масса дел…

— И с чертовой Риткой проблемы, — простонал несчастный Инций.

Предательский удар заставил огорошенного конца вспомнить все навалившиеся беды. Ему нужно было выговориться, пожаловаться хоть кому-нибудь, и Мурций показался Инцию вполне подходящей жилеткой. Тем более что другой поблизости не наблюдалось.

— Ритка, Ритка… — Мурций почесал затылок, одновременно изучая нетронутый кофе. — Каштановая такая? Крашеная?

— Угу.

— Дура человская.

— Угу.

— И какие с ней могут быть проблемы? — Мурций все-таки решился: взял чашечку кофе и сделал маленький глоток. Не забыв, правда, тщательно обнюхать содержимое. — Заразился чем?

— Чем?

Эрлийцы справлялись практически с любой напастью, а их метод экспресс-анализа не требовал ни крови, ни длительного ожидания. Если появлялись сомнения насчет новой пассии, концам было достаточно незаметно прихватить со стола бокал и отлучиться на пару минут в кабинет.

— Кто тебя знает, чем? Может, свинкой.

— Мы с ней поругались.

— И что? Клянусь жизнелюбием Спящего, что в этом плохого? Я вообще удивляюсь, что у тебя до сих пор это имя ассоциируется с этой физиономией.

— Оно у меня еще долго будет ассоциироваться, — признался управляющий «Кастрюлей».

— В честь чего?

Инций вытащил из кармана человский паспорт и швырнул его на стол.

— Вот!

Мурций полистал книжицу, после чего удивленно вытаращился на приятеля:

— Ты серьезно?

— Нет, пошутил, — саркастически отозвался Инций, поглаживая больной живот.

— Ты на ней женился?

— Угу.

— Зачем?

— Пьян был.

— И что?

— Неделю не мог ее уломать!

— И что?

— Хотел.

— Понимаю, — сочувственно отозвался Мурций. Однако припомнил старую истину, что женская неприступность увеличивает не только желание, но и последующее разочарование.

— А она сказала: сначала жениться.

— Глупость какая… — Мурций вновь полез в затылок. — А как же наша семейная тайна? Как могла она думать о чем-то, кроме тебя?

— Не знаю, — проныл Инций. — Ничего не знаю.

— Дела…

Мурций повертел в руке паспорт.

Знаменитая семейная тайна концов осечек не давала. Если конец кого-то хотел, он получал желаемое, вопрос заключался исключительно во времени.[8]Однако, как это всегда бывает, не обходилось без исключений. Редчайшая комбинация генов приводила к появлению на свет «мегер», как ласково называли их концы, — женщин, имеющих врожденный иммунитет к знаменитой семейной тайне.

— То есть ты не можешь справиться с этой Риткой?

— Угу.

— И думаешь, что она — мегера?

— А кто еще?

— Зачем же ты с ней связался?

— У нее такое тело!

Мурций припомнил Риту и согласно кивнул:

— Ну, да… Хотя у жрицы Снежаны…

— Да отстань ты со своей жрицей! Лучше посоветуй чего.

— Чего?

— Ритка на развод подала!

— У тебя адвокат хороший? — осведомился Мурций.

— Банам Турчи.

— Тогда выкарабкаешься. Но я бы посоветовал еще раз напрячься и обаять девчонку. Среди человских женщин мегеры встречаются редко.

— Пробовал обаять, — махнул рукой Инций. — Без толку!

— Попробуй еще раз!

— Ой! — Инций вновь ухватился за живот.

— Или плати отступные.

— Она половину «Кастрюли» хочет, — пожаловался Инций, ощупывая пузо. — И часть недвижимости. И все счета пополам!

— Так не бывает! Вы ведь только поженились.

— У нас брачный контракт.

— И что?

— Я его подписал не читая.

— Почему?

— Потому что думал, что всегда сумею ее того… обаять… А она, похоже, мегера!

— Да уж, глупые женятся, а умные выходят замуж, — глубокомысленно заметил Мурций, изучая свои перстни.

— Это все, что ты можешь сказать?

— Объясни своей мегере, что гол как сокол и взять с тебя нечего. Мол, управляющий, и все. Наемный служащий.

— Она видела бухгалтерские документы.

— В таком случае ты влип.

— Хороший совет.

— Это не совет, а констатация факта. — Мурций потрогал себя за золотую цепь на груди и предложил: — Подкинь ей гипнотический артефакт. Тоже, конечно, позор, но я никому не скажу. Купи что-нибудь вроде «послушной хозяйки» в серьгах с большими брюликами и расслабься — через час Ритка будет тебе любовные письма на салфетках писать.