журнальным статьям, которые они читали по этой тематике в рамках курса «Секретарское дело». Периодически из каждой двери выглядывает менеджер и сам приглашает посетителей. Все исключительно вежливы и внимательны.

– Вы по какому вопросу? – доброжелательно поинтересовались у Жозефины, едва она вошла.

– Я... Я по личному вопросу к Джорджу Джорджиевичу.

Некоторое недоумение на лице менеджера.

– У него по понедельникам личного приёма нет. У вас какой-то чрезвычайный вопрос?

– Да!

Вот уж лучше не сформулируешь – чрезвычайный.

– Видите ли, сегодня Джордж Джорджиевич до обеда не по-явится. Заседание комиссии в Верховном Совете.

– А можно его подождать?

– Пожалуйста. Это туда.

Её проводили до диванчика в самом дальнем углу холла. Напротив был вход на второй этаж – узкая лестница, перегороженная рамкой металлодетектора и турникетом. В кабинке за турникетом сидел ещё один человек в чёрной форме с нашивкой «Беркут».

– Как вас представить, когда появится исполнительный директор?

Она протянула охраннику паспорт. Тейлор, Жозефина Андроновна – переписал тот себе на бумажку и вернул документ.

За два с лишним часа она осмотрела в холле всё. Стенд «Наши вакансии». Внушительный список требуемых сотрудников, в том числе: «Личный секретарь руководителя – 2 вакансии». Увы – у двери «Вопросы трудоустройства» обретались в основном мужчины, весь вид и поведение которых намекали – это или бывшие силовики, или спортсмены. Бросился в глаза молодой человек с красным рубцом через всё лицо – явно бывший «афганец». Впрочем, его надолго не задержали.

И, конечно, несколько фотографий в ряд – руководство организации. Исполнительный директор Джордж Джорджиевич висел вторым: то же фото, что и на предвыборных плакатах двухгодичной давности, не похож. Первый портрет – Жмеровский Рудольф Владиленович, генеральный директор. Мужчина на вид лет под пятьдесят, короткая стрижка с залысинами. Спокойный, ровный, пустой какой-то взгляд. Чем-то похож на товарища из органов.

Солидная контора для солидных клиентов: большинство, судя по одежде и внешнему виду, относились к числу новых хозяев жизни, кооператоров и им подобных. Что ж, говорят, у них действительно тяжёлая жизнь – рэкет наседает. Какие-то явные юристы в дорогих костюмах неярких расцветок... «Юрисконсульт – 2 вакансии», кстати. Любили тут, видимо, законоведов.

Входная дверь распахнулась в очередной раз. Сегодня он выглядел явно лучше, чем на кладбище. Аккуратно выбрит, белая рубашка, галстук, очередной пиджак в неярких зелёных тонах.

Уверенной походкой он прошёл по коридору.

– Здравствуйте. Вы ко мне?

Похоже, даже и не удивлён появлению Жозефины.

– Да. Здравствуйте.

– Тогда проходите. Пропусти девушку! – это уже охраннику в кабинке.

Узкая лестница, входная дверь на второй этаж. Практически та же, сугубо деловая, обстановка, что и на первом этаже, только стены светло-серые. Ещё одна дверь. Тамбур. В противоположных концах комнаты – двери в два кабинета. Налево – «Генеральный директор», направо – «Исполнительный директор».

– Секунду! – жестом остановив девушку посреди тамбура, он постучал в дверь к Генеральному. – Я вернулся. Меня кто-нибудь домогался?

Жозефина не могла не фыркнуть. Юмор, конечно, так себе, но... Всё лучше, чем мрачное существо с кладбища.

– Кто там с тобой?

Генеральный выглянул из кабинета. В отличие от Исполнительного, этот вживую почти полностью соответствовал фотографии со стенда.

– А, Жозефина! Проходите. Джо… рдж Джорджиевич, как с ней закончишь – загляни ко мне.

– Здравствуйте…

Чёрт, как же его зовут-то, этого поляка? Надо же – напрочь вылетело из головы. Владлен? Вацлав?

– Не удивляйтесь, Жозефина. У Рудольфа Владиленовича неотъемлемая часть работы – знать всё обо всех, кто сюда приходит.

Исполнительный улыбнулся. Этак… по-хорошему. Ему, кстати, очень даже шло.

– Тем более что Жозефина первым делом показала постовому свой паспорт, хотя он только спросил, как её записать.

У этого грубоватого с виду мужика оказался неожиданно мягкий, успокаивающий голос.

А, ну да. Она же показала паспорт охраннику на входе, он записал…

Войдя в кабинет Исполнительного, Жозефина не могла не охнуть. Внутри было всё, о чём только могла мечтать секретарша образца 1991 года. Лучшие образцы западной офисной техники. Вплоть до того, что пишущую машинку заменяли компьютер на столе и струйный принтер в углу приёмной. Не хватало только самой секретарши.

– Вы что предпочитаете? Есть чай, кофе, минералка и рижский бальзам. Нет – временно – пока только сотрудника, который всё это будет подавать, так что не стесняйтесь и самообслуживайтесь.

Жестом он показал на небольшой шкаф в углу.

– Нет-нет, спасибо.

Ещё не хватало рыться в его шкафах.

– Не стесняйтесь, Жозефина. Вы ведь давно меня ждёте?– С половины одиннадцатого.

– Солидно. И наверняка уже проголодались и волнуетесь.

По-видимому, приглашать её в кабинет он не хотел – снял пиджак и повесил его на спинку пустующего секретарского кресла. Сам сел в него, а Жозефину жестом пригласил на диванчик напротив. Очень удобный мягкий диванчик для посетителей. Потом секунду подумал, встал и залез в тот самый шкафчик сам. Вытащил банку бразильского кофе, две чашки, тарелку и упаковку печенья. Овсяное с изюмом, моё любимое! – мелькнуло в голове Жозефины.

– Не стесняйтесь, пожуйте пока! – он открыл пачку печенья, высыпал часть на тарелку и придвинул к дивану маленький столик, поставив тарелку на него.

И чайник. Да. Разумеется. В комплекте к превосходной технике шёл белоснежный импортный электрочайник – у кооператоров стоит безумных денег. Пара минут – и девушка уже осторожно отхлёбывала кофе из чашки: горячо.

– А я почему-то был уверен, что вы придёте.

Хозяин кабинета устроился в секретарском кресле и тоже отхлёбывал кофе.

– А можно узнать, почему вы так подумали?

– Мне показалось, что вы очень сильно переживали за вашу подружку. И не показалось, что вы смелая.

– Я? Я скорее… отчаянная и дурноголовая.

Он улыбнулся.

– Так вот откуда... Я обратил внимание, как ваша подруга пыталась вас остановить: «Финка, стой!» Финка – это ведь сокращённое от вашего полного имени. Но вот почему именно так? Для подруги вы могли бы быть