– Что «если что»? – не понял Борька.

– Ну… если меня ликвидируют.

– Все! Тураева! У тебя окончательно съехала крыша. О чем ты думаешь?

– Как есть, так и думаю. Я же не с ангелочками дело имею.

– Пока!

– Борь, – взмолилась я. – Я правда… по-серьезному. Я, честно говоря, жутко трясусь перед этой встречей. Мне страшно, а ты отмахиваешься от меня, как от надоевшей любовницы. И какой же ты друг после этого? – Я засопела.

– Ладно. Извини. Понял. Но все равно выбрось эти мысли из головы. Слышишь?

– Не ори, слышу.

Я дала отбой.

Ровно в девять часов подъехал черный джип. Я стояла с пакетом в руках и смотрела по сторонам.

Сосулька вышел из машины и подошел ко мне. Он был в длинном черном пальто с поднятым воротником. Ледяные глаза так и сверлили меня.

– Ну?

– Вот. – Я вынула из пакета папку и протянула ему.

Он пробежал глазами листы.

– Оно самое.

Я стояла, переминаясь с ноги на ногу.

– Я могу идти?

– Подожди. – Он посмотрел на меня и усмехнулся. – А ты и правда ловкая. Ловкая и везучая. Тебя несколько раз могли шлепнуть, а ты выходила сухой из воды. Потом я подумал: ну, уберут тебя раньше времени, и что? А вдруг ты достала не тот компромат? Лучше уж все проверить и сделать без ошибок. В самолете тебя тоже наш человек пас. Твой сосед.

Я вспомнила интеллигентного старичка и посмотрела на бандита с недоумением.

– Вспомнила? – усмехнулся Сосулька. – Это, кстати, мой отец. Преподаватель университета. Я его попросил за тобой присмотреть. Сказал, что ты – моя хорошая знакомая.

– Похоже, что мы все уже выяснили, и мне можно уходить, – я повернулась к бандиту спиной.

– Торопишься? А может, тебе скоро и торопиться не надо будет.

Я резко развернулась. Такая угроза мне не понравилась!

– Кстати, забыла сказать: копии этих бумаг находятся у одного человека в надежном месте. Если со мной что случится или я пропаду, я дала ему указание вскрыть пакет. Решила подстраховаться на всякий случай.

Сосулька сложил губы трубочкой, словно хотел свиснуть. В его глазах я прочитала недоверие.

– Блефуешь?

– Ничуть. Зачем мне?

– Облажалась и решила сочинить на ходу.

– Думайте, что хотите. – Я пошла к дому, с трудом передвигая ноги, ожидая, что мне в любой момент всадят пулю в спину.

Но я благополучно дошагала до подъезда и, набрав кнопки домофона, открыла входную дверь.

Только дома я почувствовала, что напряжение потихоньку отпускает. Я сняла куртку и пошла на кухню, выкурила там две сигаретки, глядя вокруг так, словно была здесь впервые. А может, я таким образом подсознательно радовалась, что осталась жива? Наконец почувствовала, что на меня навалилась страшная усталость. Я добрела до кровати и рухнула как подкошенная. А через пару минут уже спала, даже не раздевшись.

Я проспала как убитая двенадцать часов подряд и проснулась от того, что под окном ревела автомобильная сигнализация.

Я поднялась и пошлепала в ванную. Там сбросила с себя одежду и встала под холодный душ. Нет, все-таки душ – великое изобретение. Постоишь под ним пять-десять минут – и полный порядок. Еще недавно была вялым сонным заморышем, а сейчас после душа – свеженький огурчик. Завернувшись в большое ярко-желтое полотенце, я взяла в руки телефонную трубку и стала звонить Жанне. Хотелось узнать насчет Стаса. Вдруг объявился?

Я скинула одну проблему, теперь нужно решать другую… Я словно сражалась со Змеем Горынычем: одна голова отрублена, так надо срубить еще и вторую.

Жанна подняла трубку.

– Жанночка! Данько не нашелся?

– Нет. Но звонил следователь Макаров, вас спрашивал.

– Хорошо. Спасибо.

– Вы завтра будете на работе?

– Да. Наверное. Я еще позвоню.

Я включила автоответчик.

От следователя Макарова было пять сообщений. Я решила сама позвонить ему.

Макаров был краток. Всю информацию он собирался донести до меня завтра и для этого предлагал подъехать к нему на работу. Вы нашли Данько? – cпросила я, задержав дыхание. «Он жив?..» Все завтра, отрубил следователь. Хорошо, согласилась я после недолгого молчания.

Меня раздирало любопытство: неужели есть свежие новости о Стасе? А вдруг нашли труп? Может, позвонить его жене?

После некоторого раздумья я решила, что не стоит. Завтра все узнаю. И тогда решу, звонить ей или нет.

Я промучилась бессонницей почти до трех ночи. В голову лезли разные мысли, я никак не могла выкинуть их из головы. Я подумала, что в сущности мои дела – дрянь. Ни денег, ни бумаг Дмитриева. Если только завтра следователь не скажет мне, что Стас нашелся…

Я задержала вздох. Я уже думала о Стасе, как о чем-то далеком. Хотя все происходило так недавно. Возможно, если бы не Андрей… я бы вспоминала о бывшем любовнике гораздо чаще.

Что хочет сообщить мне следователь? Почему ничего не сказал по телефону?

Уснула я только под утро, а проснулась по звонку будильника в восемь. Страшно хотелось спать, глаза упорно не открывались, и я снова завела будильник на десять, перевернувшись на другой бок.

В десять разлепила глаза. В голове гудело, но я скомандовала себе «подъем» и на деревянных ногах прошествовала в ванную.

Через полчаса я была уже полностью одета. На завтрак выпила две чашки кофе. Еды в холодильнике не было, кроме креветок в морозилке и заплесневевшего сыра.

В кабинете следователя находилась девица в черном брючном костюме и фиолетовой блузке. Они о чем-то разговаривали, но при моем появлении смолкли.

– Проходите, Валерия Михайловна, – пригласил Макаров. – Садитесь.

Я села на стул, сцепив руки.

Девица вышла из кабинета, цокая каблуками.

Макаров придвинул к себе папку.

– Обнаружились некоторые факты по делу о пропаже Данько.

– Что с ним? Он жив?

– Да. Жив и находится в Испании. В Марбелье…

– Каким образом? Значит, я была права – он уехал туда на работу?

– Получается, что так, – следователь слегка стукнул ладонью по столу. – Теперь будем добиваться его выдачи.

– Как долго?

Легкое пожатие плеч.

– Никто не знает, насколько оперативны наши испанские коллеги. Быстро все равно не получится. Пока мы подготовим документы, пока придет запрос об экстрадиции.

– Значит, все затянется?

Следователь внимательно посмотрел на меня.