своей жертвой того, кто, по его мнению, уделял уроку недостаточно внимания. Я хоть ни разу не повернула голову, но прекрасно слышала и скрип пера, и тихое бурчание себе под нос. Прямо за нами сидели Грейнджер, Уизли и Томас, так что источник шума определялся без труда.

Уизли с минуту молчал, медленно, но явственно краснея, а потом хмуро выдавил, не потрудившись даже встать:

— Я не знаю, сэр.

В тот же миг Гермиона вскинула вверх руку и даже немножко приподнялась, всем своим видом выдавая желание ответить.

С сожалением глянув на Рональда и чуть поморщившись, зельевар тем временем произнес:

— Давайте попробуем еще раз, мистер Уизли. Если я попрошу вас принести мне безоар, где вы будете его искать?

Руку Гермионы профессор проигнорировал, но она, видя, что Рон опять замешкался с ответом, привстала, будто кто-то за волосы тянул ее вверх.

— Я не знаю, профессор, — покраснев еще больше, выдавил шестой Уизли.

— Похоже, наличие пяти братьев, двое из которых любят всякие розыгрыши, еще ничему вас не научило, мистер Уизли, — сухо отметил Северус Снейп.

Рон сморщился. Но у меня его вид не вызвал сочувствия. Как и действия зельевара — праведного негодования, коим явственно пылал Симус Финниган. Только страх не позволял светловолосому мальчику высказать личное мнение вслух.

— Что же, последний шанс, мистер Уизли, — бархатным голосом выдохнул Снейп. — В чем разница между клобуком монаха и волчьей отравой?

Уизли вновь замялся, с надеждой осмотрелся и хмуро произнес:

— Я не знаю.

— Возможно, стоило открыть учебник, прежде чем отправляться в школу? — все еще игнорируя руку Грейнджер, спросил профессор, рассматривая рыжика так пристально, что даже я невольно похолодела. Но у Уизли, похоже, отсутствовал инстинкт самосохранения, потому как мальчишка вздернул нос и выдал:

— Спросите Грейнджер, она не только прочитала учебник, но и выучила его наизусть!

— Минус десять очков, мистер Уизли, — тихо, но четко сказал Снейп, — за наглость. И еще десять за неуважение к преподавателю.

Рональд открыл рот, но удержался от обиженного вопля, а когда учитель отвернулся, прошипел на ухо Томасу:

— Неуважение? Да что я такого сделал?!

Но стоило Снейпу вновь уставиться на рыжика, и тот замолчал, хотя продолжил громко пыхтеть и ерзать на лавке. Окинув студентов холодным взглядом, профессор быстро и коротко озвучил ответы на ранее заданные вопросы и, недовольный нашей неподвижностью, сухо уточнил:

— Никто не собирается записывать?

Даже слизеринцы ринулись шуршать тетрадями и скрипеть перьями.

18

— Чтобы достичь хоть какого-то результата в зельеварении, вам понадобится хорошее знание и других наук. На начальном этапе хватит гербологии, астрономии и базового представления разницы между различными магическими и немагическими существами. Но чем дальше, тем больше я буду от вас ожидать. Хорошее знание трансфигурации, чар, — проговорил Снейп, делая паузы после названия каждой дисциплины, — владение латынью и хотя бы еще парой других языков обязательно для того, кто хочет сдать СОВы на «Превосходно». И я не возьму в свой класс высших зелий на шестом курсе того, кто не озаботится самостоятельным изучением иных наук, которые сейчас в Хогвартсе не преподают. Вам нечего делать на моих уроках при подготовке к ТРИТОНам, если вы хотя бы по верхам не знакомы с такой наукой, как алхимия… — буравя первокурсников жестким взглядом, под которым те боялись даже дышать, добавил профессор и мысленно скривился, заметив поплывшие взгляды гриффиндорцев.

Десять лет одно и то же. Одни и те же лекции, студенты, среди которых едва ли найдется один-два на курс, кому зельеварение на самом деле интересно, одни и те же учебники и, как итог, одинаково раздражающе схожие эссе от учеников, никогда не уходивших дальше третьей книги из списка рекомендованной литературы. Списка, устаревшего, кажется, еще до рождения самого преподавателя.

Хотя бы раз в семестр зельевару хотелось что-то поменять. Хотя бы книги, по которым предлагалось учить студентов. Или котлы. Но нет, в Хогвартсе вот уже тридцать лет царил полнейший застой, превративший некогда лучшую школу Европы в самое настоящее болото. И не удивительно! Пока в других школах если не место директора, то место его заместителя отдавалось кому-то молодому, деятельному, а работа образовательного учреждения курировалась магическим правительством, то в Соединенном Королевстве школа магии, будучи, в общем-то, независимым государством в государстве, возглавлялась пусть заслуженными, но все же пожилыми волшебниками, которых более чем устраивало, что учебная программа соответствует… скорее временам их юности.

Снейп раз за разом просил сменить учебники, привозил с выставок, конференций и симпозиумов интересные пособия для самых маленьких, популярные во Франции и Германии, надеясь на закупку экземпляров для Библиотеки, писал разгромные статьи для «Зельеварение сегодня» об оловянных котлах, но за десять лет ничего не добился. Директор ласково улыбался, МакГонагалл поджимала губы и складывала предложения зельевара в высокую стопку дел, Флитвик слушал с сочувствием и только Спраут с такой же горечью сетовала о невозможности добыть из администрации лишние пару галеонов на саженцы каких-нибудь растений сверх учебной программы.

Порой, устало сидя в кресле у камина с порцией огневиски, Северус пытался понять, что скрывается за тем упадком, в который погрузился Хогвартс. Он, как декан, прекрасно знал, что Попечительский совет каждые три года подписывал документы о выделении средств на небольшой ремонт и каждые семь лет — на полное обновление расходных материалов и инвентаря. Но…

Дети ели досыта, конечно, но пища не изобиловала большим разнообразием. Новое постельное белье закупали каждые семь лет, но вот матрасы, подушки и одеяла меняли только раз в четырнадцать лет. Будучи одним из немногих преподавателей, кто оставался или часто бывал в Хогвартсе летом, Снейп лучше других знал, что никакого ремонта в школе не было вот уже десять лет. Да и в остальном!.. Не закупалась новая мебель, метлы, книги. Библиотечные фонды не пополнялись ничем, кроме подшивки «Пророка» последние лет пятьдесят! Что там говорить! Если не считать небольших перестановок в списке учебников, даже лист с перечнем необходимых студентам вещей не менялся с тех пор, как в моду вошли жабы-фамильяры, а это еще при матери Снейпа случилось.

— Древние травники передавали свои знания устно, а потому о самых старинных зельях мы знаем лишь вскользь. В более поздних, уже письменных свидетельствах, зачастую осталось лишь упоминание