предложений не делал, призадумалась. Потом опять с присущей ей прямотой спросила:

— Ну а если вдруг соглашусь… это я так, к примеру… то что будет дальше?

— Что, что… Как у всех… Сходим куда-нибудь, погуляем… поговорим…

— Вот о чем нам с тобой, Мищенко, разговаривать? У нас и тем-то нет общих!

— Поищем… Познакомимся хоть по-настоящему. С первого класса вместе учимся, а ничего друг о друге не знаем.

Лора смерила его взглядом. Сергей был очень даже симпатичным, как-то трогательно смущался и совсем не был похож на того наглеца, который подсел к ней в школьной библиотеке. Это ее встревожило. Она не могла понять, хочется ей стать его девушкой или нет, точно так же, как несколько часов назад не могла сообразить, желает ли она романтических отношений с Егором. Тут же некстати вспомнился и Макс Тахтаев. Лора дернула плечом и вместо какого-то конкретного ответа Сергею сказала:

— Пока, Мищенко, — и принялась открывать дверь.

— То есть ты предпочла мне Майорова, я правильно понял? — как-то задушенно спросил Сергей.

Тон одноклассника Лоре не понравился. Она обернулась. Лицо Мищенко было уже не красным, а густо-багровым. Явно от унижения. Он куснул нижнюю губу, процедил:

— Не пожалеть бы тебе об этом, мадемуазель Лоран… — и сбежал по ступенькам вниз.

Лора пожала плечами и вернулась к открыванию замка. Странный он, этот Мищенко… Что он может ей сделать? Какие глупые пугалки… Хотя… может, зря она с ним так? Глаза у него все-таки очень красивые…

Глава 5

Сказал «а», говори «б»!

Львы — прирожденные полководцы. Они всегда в действии, умело руководят другими людьми.

Через два дня прямо на уроке геометрии в тишине класса Лорин мобильник выдал ужасающую трель. Обычно в школе она телефон отключала, а тут вдруг забыла.

— В чем дело? — строго спросила математичка, перестав попеременно тыкать прозрачной указкой в пару начерченных на доске не слишком равнобедренных треугольников. — Сколько можно говорить про мобильники? В зубах уже навязло!

— Простите… — прошептала Лора, почему-то предчувствуя недоброе. — Можно я выйду? По пустякам мне в школу не звонят. — И, не дожидаясь разрешения учительницы, она бросилась из класса. В коридоре девочка нажала на нужную кнопку и почему-то истошно закричала: — Алло!!

Ей ответила Мария Антоновна:

— Лорочка! Лорочка! Егорушку забрали!

— Куда забрали?! — Лора крикнула это так громко, что из класса высунулась Раиса Никитична и уже с тревогой спросила:

— Что у тебя случилось, Рябинина?

Лора не могла ответить учительнице, потому что Мария Антоновна говорила ужасные вещи:

— В милицию! Два таких здоровых бугая приходили! Утверждали, что Егор совершил какой-то разбой… что ли… Бред сумасшедшего!

После этих слов женщина закашлялась, а потом стала задыхаться.

— Раиса Никитична! — обратилась Лора к учительнице. — У меня… в общем… родственнице плохо… У нее сердце… укол надо срочно… Разрешите мне уйти…

— Да-да, конечно! Сейчас напишу записку, чтобы охранник тебя выпустил из школы.

— Некогда, Раисочка Никитична! Человек умереть может… Проводите меня, пожалуйста, к выходу!

Лицо Лоры было настолько встревоженным, что учительница не смогла отказать, и они вместе побежали по лестнице на первый этаж.

Дверь в квартиру Майоровых была открыта. Лора с ужасам прошла в коридор. Слабый голос едва был слышен в коридоре:

— Лорочка, ты?

— Я! — Лора вбежала в комнату. — У вас дверь чуть ли не нараспашку! Кто хочет, войти может!

— Мне уже ничего не страшно… — с трудом проговорила Мария Антоновна, нелепо откинувшаяся на спинку дивана. — Если Егор… если с Егором… — И она заплакала, надрывно и тяжко.

У Лоры перехватило дыхание от жалости и сострадания, но, резко дернув плечами, она взяла себя в руки и сказала:

— Поплачьте немного… поплачьте… Сейчас сделаем укол, а потом вы мне все расскажете…

— Да я уже почти все рассказала… Егорушка сегодня не смог пойти в школу, поскольку с утра мне было так плохо, что пришлось вызывать «Скорую». А потом… — Мария Антоновна опять горько всхлипнула, — …пришли эти… со своими нелепыми предположениями, будто он… он… Да он не мог ничего такого сделать…

Лора властным жестом заставила женщину лечь, ввела ей лекарство и, как могла мягко, спросила:

— И все-таки в чем его обвиняют?

— Какой-то детский сад разорили… продукты унесли, все изгадили… И будто на стене роспись Егорушки…

— Что за ерунда? Какая еще роспись?

— Понимаешь, Лорочка… милиционер один… гадкий такой… низенький… с родимым пятном во всю щеку… так вот он сказал, будто во всю стену одной из игровых комнат того детского сада красуется надпись «Майор»… Мы же Майоровы…

— Как во всю стену? — продолжала не понимать Лора. Она уронила пустой шприц на пол.

— Я тоже удивилась, разве можно на всю стену… А он сказал, что подпись сделана этим… как он теперь называется… не пульверизатор, а… — Мария Антоновна закрыла глаза, пытаясь подобрать нужное слово.

— Баллончик, что ли?

— Да! Точно! Он так и сказал — из баллончика… Графф… графо… — опять замялась женщина.

— Граффити? — подсказала Лора.

— Наверно… слово для меня такое необычное…

Лора в задумчивости подняла шприц, повертела его в руках и произнесла:

— Зачем же было подпись оставлять…

— Да не стал бы он оставлять никакой подписи, если даже вдруг решился бы на разбой, хотя это совершенно невозможно! — Мать Егора, как и всегда после укола, порозовела, и даже голос ее несколько окреп, несмотря на переживания.

— Мария Антоновна! Отвлекитесь от идиотской подписи… и вообще от всякой ерунды, — начала Лора. Она еще раз всмотрелась в лицо больной и решила, что продолжить все же можно: — Подумайте, мог ли Егор решиться на разбой по какой-то… ну… самой отчаянной причине? Не говорите сразу, что не мог! Подумайте: что могло толкнуть его на такой поступок?

— Ничего!

— Ну… предположите хотя бы!

— Лорочка, это совершенно невозможно предположить, но я попробую… У нас, конечно, плохо с деньгами… На лекарства уходит очень много. Питаемся… нехорошо. Он, конечно, мог бы… вот, например… продукты… украсть… хотя это ни в какие ворота… но чтобы при этом еще и вандализмом заниматься… что-то крушить… Нет! Он этого сделать не мог!

— А может, он был не один? Те, другие, крушили, а он только продукты взял?

— Взял продукты? — Мария Антоновна слабо улыбнулась. — Ну и где они, продукты эти? Посмотри в кухне! Там ничего нового нет!

— Может, продал, а деньги на лекарства? — предположила Лора.

— Да ты что? Кому можно продать продукты?

— Ну… например, на рынке каким-нибудь старушкам можно продать бутылку растительного масла подешевле…

— И что купишь на деньги от этого масла, которое продашь подешевле?

— Да это я так… предположила