Черные солнцезащитные очки на мясистом носу делали его похожим на карикатурного диктатора.

Офицера сопровождал десяток солдат, высоких, мускулистых, больше походящих на команду американского футбола. Все они были безоружными, и тем не менее аура смертельной опасности волнами накатывала от этой группы. Офицер и двое солдат встали перед беглецами, остальные расположились по обе стороны выстроившейся шеренги.

– Я – майор Чомба, – козырнул офицер, представившись на ломаном английском, тут же перешел на родной язык, уже обращаясь непосредственно к лейтенанту Губте.

– Дук, чего он хочет? – не удержался Кольцов.

– Интересуется положением в Литл Малибу, – поспешно пояснил лейтенант и тут же затараторил, докладывая майору.

Глеб, глядя на расплывшуюся физиономию старшего офицера, исподволь ощущал, как в его подсознании назревает и усиливается тревога. Сейчас он, как американский терминатор, пытался протестировать свой собственный «блок памяти».

«Чомба, Чомба», – в мозгу настойчиво пульсировала фамилия майора, что-то в ней сыщику казалось до боли знакомым. Наконец нужное было отыскано и извлечено из ила памяти. Он оказался в беззаботном советском детстве, когда сосед дядя Коля, в прошлом танкист, получивший за форсирование Одера орден Красного знамени и тяжелое ранение, веселый и непутевый, в подпитии часто употреблял разные прибаутки. Одну из них, звучавшую чаще остальных, маленький Глеб запомнил. «Погиб Лумумба, его Чомба застрелил. Простим ему, оно не виновато, что у него с мозгами х...»

Позже, уже повзрослев, Глеб узнал, кто такие загадочный Лумумба и его убийца Чомба. Оказалось, это были две политические фигуры на одной игровой доске под названием Конго.

И теперь, через столько лет, сыщику пришлось встретиться с Чомбой. Не обращая внимания на продолжающийся доклад лейтенанта, он громко спросил:

– Эй, Дук, ты его знаешь?

– Никак нет, – услышав его вопрос, Губта моментально перескочил на английский, невзирая на недовольный вид майора. Слишком уж велик был авторитет русского туриста. – Я никого не знаю из гвардии, не тот уровень.

– Ясно. – Теперь детективу стало все предельно понятно: они попали в засаду, мощную и коварную. И вырваться из этой передряги можно было, разве что самому применив иезуитскую хитрость. Единственное, что могло сработать в данной хреновине, это захват в заложники главного врага, а дальше прикрыться им как щитом. А кто он и зачем взял себе такое погоняло, это выяснить можно позже.

– Господин майор, – снова перебивая лейтенанта, Глеб вышел из строя и сделал шаг вперед к офицеру. Тот перевел на него взгляд. Сыщик не мог видеть его глаза, прикрытые темными стеклами очков, но понял, что африканец им заинтересовался. –

У меня конфиденциальная информация, – поспешно добавил Кольцов, делая еще пару шагов в сторону майора. Теперь до толстопуза осталось, что называется, рукой подать. – Господин майор, – сыщик вытянул к нему левую руку, раскрыв ладонь, и тут же правой рванул из подмышечной кобуры свой «ПММ».

Оружие было еще в движении, когда к Глебу ринулись двое чернокожих бугаев, стоявших рядом с майором. Кольцов успел сбить с ног одного, но подоспели еще двое тяжеловесов. Пистолет отлетел в сторону. Уже лежа на рыхлой земле, Глеб увидел, как отчаянно отбивается от навалившихся на него Безумный Макс, а остальные стоят, покорно держа поднятые руки под направленными на них стволами пулеметов броневиков...

Возвращение в действительность было не особо приятным. Внутри все горело, хотелось пить. Еще не открыв глаза, Глеб попытался вдохнуть побольше воздуха, шевеля губами на манер выброшенной на берег рыбы.

– Здравствуйте, Глеб Иванович. – Русская речь заставила Кольцова открыть глаза.

Голос был ему незнаком. Он обнаружил себя сидящим в дорогом офисном кресле в просторном кабинете, залитом ярким светом люминесцентных ламп.

Несколько секунд Глеб щурился, привыкая к яркому освещению, наконец, полностью адаптировавшись, смог по-настоящему осмотреться. Помещение, в котором он находился, выглядело как обычный кабинет какого-то бизнесмена средней руки. На стенах строгие обои, незамысловатые картины в золоченых рамах, ламинированный пол, большой письменный стол со всеми необходимыми для работы наворотами.

Единственное, что его смутило, так это полное отсутствие окон. Но подняв глаза к потолку, Кольцов увидел возле решетки системы воздухоснабжения капли влаги – верный признак того, что они находятся глубоко под землей.

– Пришли в себя, Глеб Иванович, – незнакомый голос заставил сыщика сосредоточить все свое внимание на человеке, сидящем напротив него за столом. Это был мужчина лет шестидесяти пяти, с продолговатым лицом римского патриция, крупным орлиным носом и пронзительными темно-карими глазами. Его тонкие плотные губы изогнулись в кривой ухмылке. – Я вижу, вас мучает жажда. Что предпочитаете, «Боржом» или «Нарзан»?

– «Нарзан», – прошелестел пересохшими губами Кольцов.

– Патриотично, – скупо улыбнулся «патриций», доставая из мини-холодильника запотевшую бутылку зеленого стекла. Скрутил пробку, и холодная минеральная вода с шипением полилась в стакан. Сыщик едва дождался, когда он наполнится до краев, схватил протянутую воду и буквально одним глотком, не отрываясь, осушил до дна.

– Еще, – прокашлявшись, просипел он.

«Патриций» только бровью повел, но тут же выполнил просьбу. Опустошив целую бутылку живительной влаги, сыщик наконец почувствовал, что утолил жажду.

– Вижу, вы уже в норме, это хорошо. А теперь давайте знакомиться, – хозяин кабинета всем своим видом излучал любезность. – О вас, Глеб Иванович Кольцов, я знаю все или почти все. Поэтому начнем с меня. Шубин Яков Михайлович, в прошлом полковник Главного разведывательного управления.

«Начинал службу в качестве агента-нелегала в странах Ближнего Востока, позже был резидентом под дипломатической „крышей“, где и познакомился с Серафимом Зубановым», – мысленно дополнил Шубина сыщик. В досье ФСБ было учтено все до мельчайших подробностей из прошлой жизни бывшего военного разведчика. Распространяться на эту тему Кольцов благоразумно не стал, скрытое преимущество – преимущество вдвойне.

– Честно говоря, наша встреча ни в коем случае не должна была произойти, – начал издалека Яков Михайлович. – Но, как говорят арабы, «Мактуб», что значит «так записано». Имеется в виду «Книга судеб». Простому смертному не дано предугадать, что его ждет в будущем. Так оказалось в нашем варианте, и виной всему непомерная жадность этого упыря Серафима Зубанова. – Шубин достал из кармана брюк небольшой продолговатый портсигар, по блеску желтого металла Глеб догадался, что это золото, причем очень высокой пробы. Щелкнул замок, откинулась крышка, первому сигарету Яков Михайлович предложил Кольцову. Тот отрицательно покачал головой, не распространяясь о том, что здоровый образ жизни стал вести после тяжелого ранения.

– Правильно делаете, – выпуская густой клуб дыма, кивнул Шубин, – а я не могу себе отказать в маленьких слабостях. Тем более с каждым годом их становится все меньше и меньше. Да... Ну, вернемся к нашему барану. Сима Зубанов даже не баран, он паразит типа москита или клопа. Присасывается и сосет кровь и жизненные соки. В начале девяностых, когда мы все ушли с государственной службы и занялись частным бизнесом, нам пришлось уехать сюда, на край света, в Африку. Серафим остался в Москве и благодаря нашим связям сумел наладить работу сети дорогих игорных заведений, решить проблемы с наезжающим криминалитетом, влезть в другие сферы бизнеса. В тепличных условиях он стал богатым, как Гарун аль Рашид, но этому паразиту было мало. Он решил получить свою долю с того, к чему имеет отношение только потому, что поставил свою подпись на документе, передающем собственность из государственной в частную. Не вложив в эту проклятую землю ни копейки, ни ржавого цента, он через двенадцать лет вдруг захотел получить дивиденды. А чтобы его не объегорили, решил провести собственную ревизию. Всех по себе судит, негодяй, – сокрушенно пробормотал отставной полковник и со злостью вмял окурок в дно пепельницы. – В общем, с того момента, как игровой король собрался в Путу, его судьба была предрешена.