у вас есть только самое необходимое. Из общих вещей вы брать пока ничего не можете. Для начала надо вложить, чтоб взять. Вот и дарят подарки в виде нужных и красивых вещей. Это ничего толком не значит в городе. В посёлках, там другие правила.

— Какие?

— Там нет этих расшаркиваний. Главное работа, а семья уже идёт второй ролью, — ответил Баль.

— Как будто может быть иначе, — пробормотала Сара, на Баль её услышал.

— Почему нет? В городе меньше рабочий день. Больше времени на развлечения. Теперь по вечерам здесь танцы бывают. В посёлке ты приходишь с работы и больше мечтаешь о том, чтоб лечь спать, а не плясать. Хотя, тоже пляшем, но меньше, чем в городе.

— И тебе нравится посёлок?

— Да. Понимаешь, я не вижу смысла в этих ухаживаниях, хождения вокруг да около. Это можно принять за грубость, но зачем терять на всё это время, когда его можно потратить на дело? На работу?

Сара не ответила. Она продолжала смотреть на город, что лежал внизу. Начать сначала. А смысл начинать?

— О чём так задумалась? — спросил её Баль.

— Тебе какая разница? — огрызнулась Сара.

— Интересно. У тебя очень живое лицо, когда ты пытаешься решить сложную проблему. Брови двигаются в такт мыслям. Уголки губ то опускаются, то поднимаются. Такое ощущение, что ты хочешь чего-то рассказать. Что тебя беспокоит, но поговорить тебе не с кем. Это понятно. Ваш язык у нас не самый распространённый. Поэтому я предлагаю себя в качестве слушателя. Может совет тебе дам.

— Какой?

— Зависит от ситуации, о которой ты мне расскажешь. Или я надеюсь, что расскажешь. Так ведь?

— Промолчу, — ответила Сара.

— Знаешь, это не особо умный поступок. Когда предлагают помощь, то надо её принимать.

— Не тебе судить мои поступки, — огрызнулась Сара.

— А я хочу судить. Ты мне нравишься. Я за тебя искренне переживаю, — сказал Баль.

— Смеёшься?

— Серьёзно. Ты мне нравишься. Я тебе уже говорил, что не люблю ходить кругами, поэтому предпочитаю правду и…

— И в лоб, — ответила Сара.

— А почему нет? Это намного экономит время.

— Вы за ним почти не следите.

— Верно подмечено, но мы и не тратим его попусту, — ответил Баль. Сара посмотрела на него. Встретилась с его спокойной улыбкой, пожала плечами и опять отвернулась в сторону города.

— Я не о такой жизни мечтала, — наконец сказала она.

— А о какой?

— Честно, и не задумывалась даже. Мне нравилась моя жизнь. В ней был смысл.

— Какой? Опека над Пенром? Или его опека над тобой?

— Прекрати.

— Проблемы с семьёй?

— Какие проблемы? — не поняла Сара.

— Это я у тебя спрашиваю. Ты ведь заменяешь дружбой с Пенром семью. Держишь его под контролем, потому что так тебе спокойнее. А это значит, что у тебя были какие-то проблемы с родными. Так?

— Нет. У меня ничего такого не было. Твои предположения глупые и несерьёзные. Не хочу их слушать! — повышая голос, сказала она.

— Тихо, моя хорошая. Не надо так кричать. У меня всё хорошо со слухом, — ответил Баль, обнимая её за плечи.

— Отпусти меня.

— Нет. Вначале успокойся и выслушай меня.

— Не собираюсь.

— Будешь букой? Хмуриться начнёшь, так будут морщины. Слишком ранние, которые испортят твою симпатичную мордашку. А она мне нравится.

— Прекрати издеваться.

— Я не издеваюсь. А пытаюсь пробиться, через упрямство, — возразил Баль. Сара перестала вырываться.

— Допустим. Я тебя слушаю.

— Пещеры на всех действуют по-разному. Но часто они стирают старю личность и на неё рисуют новую. И никогда не знаешь, кто сможет им противостоять, а кто нет. Порой приезжает сильная женщина. Боевая и суровая. Бывшая военная. Ты сама понимаешь, какого характера эта женщина. Смотришь через какое-то время, а она полностью раздавлена. И приезжает другая, которая только и делает, что сопли на кулак наматывает. Такая становится сильной и смелой. Для последней словно наступает второй шанс. А первая до этого шанса идёт долго.

— И к чему ты мне всё это рассказываешь? — спросила Сара.

— А к тому. Леса сейчас в переходном моменте. Если она уйдёт сейчас из пещер, то мы не знаем, что может с ней случиться. Ей нужно время, чтоб найти себя.

— Леса меня не интересует.

— Но тебя интересует Пенр. Он будет переживать, — привёл главный аргумент Баль. — Поэтому надо выждать. Немного. А пока мы выжидаем, я буду за тобой ухаживать, чтоб избавить тебя от назойливых кавалеров.

— Мне эта идея не нравится.

— Нет, если хочешь, ты можешь испортить жизнь близкому человеку и себе. Думаешь ты не будешь переживать, наблюдая за тем, как угасает Пенр, когда потеряет любимую? Семья — это больше, чем контроль.

— Отпусти меня, — попросила Сара. Баль убрал руку. Достал из кармана золотые серёжки с драгоценными камнями в виде цветов.

— Это тебе, — он вложил их ей в ладонь.

— Красивые.

— Тебе подойдут, — ответил Баль. — Мы просто поиграем. Как будто я за тобой ухаживаю. Ничего серьёзного.

— А тебе это зачем?

— Затем, что ты мне нравишься. Когда человек нравится, то не хочется, чтоб с ним что-то случилось, — ответил Баль.

Он проводил её до дома невест, а сам пошёл искать отца. Тот был ещё на работе. Правда в больнице никого не было, кроме него, поэтому он разбирался в ящике с лекарствами.

— Чего-то случилось? — спросил Фегле.

— Ты оказался прав. Она согласилась остаться, — сказал Баль.

— Я давно наблюдал за ней. Сломленная девчонка, которая хлебнула лишка по жизни и теперь скрывает свои чувства и пустоту в душе за бравадой. С ней даже неинтересно. Леса интереснее.

— По мне нет.

— Потому что ты ленивый человек.

— Возможно. Я не знаток человеческих душ. И считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Лесе нужен именно целитель. Пенр похож на такого человека.

— Может у него это получится. А может и нет.