— город мёртвых. Не слишком оригинально и, если быть до конца точным, не совсем верно, но суть это простое слово отражало исключительно правильно. Населяли обходимый подавляющим большинством за горизонт город, раскинувшийся на утомительные расстояние между невысоких, но не щадящих даже самых удачливых гор, существа, которых никак нельзя было причислить к славным когортам живых. С другой стороны, они, несмотря ни на что, ещё как-то взирали на этот мир. И этот непростой для понимания аспект заставлял признавать, что в какой-то мере здешние обитатели были наделены неким подобием жизни. Но этого, в общем, логичного фактора оказалось несколько недостаточно для полноценного признания, и весь Ад негласно договорился считать это место мертвым, а его обитателей мертвецами, пусть и всё ещё действующими.

Когда-то очень давно, ещё до начала Войн Основ, на этом месте вольготно расползался красивый и оживлённый город. Он являлся одним из главных центров Ада. Оставаясь далёким от политики, город стал столицей торговли, искусства и развлечений. В город ходили километровые караваны с любым мыслимым товаром. Лучшие художники, поэты, музыканты нашли здесь приют и признание. Сюда приезжали за красотой, азартом, наслаждением и город всегда был рад своим гостям. Он всегда давал им то, чего они хотели, к чему стремились.

А потом, в один прелестный, очарованный день, в город, яростно хохоча, ворвались Безумные Вихри огня. Их было много, очень много и они не слышали ни плача, ни проклятий. Три поистине безумных дня город был в их полной власти. Три дня всепожирающего огня, три дня непонимания и отчаяния, три дня пиршества смерти. А когда, наконец, вихри ушли, насытившись своей дикой пляской, на месте прекрасного города осталось лежать в костях и пепле то, что потом окрестили Некрополисом.

Почти все жители и гости города сгорели в жестоких объятиях вихрей, и смерть их не отличалось от любой другой. Но были и другие, те, кому Великое Пламя приготовило иную, едва ли лучшую долю. Теперь у них был новый облик, новый разум, новая мораль. Единственное, что у них осталось от прошлой жизни, это память. И если для одних она была последним убежищем, то для других раскалённой иглой в душу.

С того дня их тела стали пусты, полупрозрачны и частично трансформируемы, а также появилась изрядная склонность к регенерации. Движения их стали плавными, перетекающими, а голос напоминал тихий шелест травы и приходил, казалось, напрямую в разум, минуя слух. Их чувства и эмоции были сведены практически к нулю. Они больше не могли любить, ненавидеть, желать с той полнотой, которая присуща всем живым. Лишь тусклые отблески былых костров оставили им безжалостные вихри. Теперь их кипящий ранее разум стал холодной машиной для неспешных размышлений. В этих скупых на слова существ превратились самые сильные, самые талантливые, те, у кого жажда жизни была сильнее ярости огня. Но не предпочли бы они подаренную всем остальным смерть той насмешке, которую получили. Весёлые, влюблённые во всё что видели дьяволы превратились в жёстких (а часто жестоких) хладнокровных философов, смотрящих на мир, как на келью для раздумий.

Быть может, новоявленные мертвецы расползлись бы по всему Аду в поисках вряд ли ещё ждущей их надежды. И кто знает, какую бы цену пришлось заплатить за эти поиски живым? Но волей Великого Пламени, каждый из оставшихся жителей Некрополиса был прикован к месту смерти своих прошлых тела и разума незримой, но крепкой цепью, длина которой варьировалась от пары десятков до нескольких тысяч метров. Место гибели было, пожалуй, единственным ради чего в мертвецах просыпались чувства. Правда, разнообразием они не отличались. При приближении любого чужого разума к последней памяти о своих прошлых днях в мёртвых просыпалась бездумная, сжигающая ярость, которая тут же выплёскивалась на возможного агрессора. Часто в этих схватках обреталась уже вторая, более надёжная смерть.

Мертвые, несмотря на свой, казалось бы, уравнивающий статус, были всё же не идентичны друг другу. Кто-то всегда должен быть выше другого, и в Мёртвом городе это правило работало, как и везде. Среди обитателей Некрополиса образовалась каста, членов которой называли Мёртвые князья. Главное, чем отличались Мёртвые князья от своих просто мёртвых соседей, так это наличием хоть какого-то, пусть даже формального интереса к жизни. У них одних сохранились более-менее осознанные желания, которые они старались удовлетворить по мере сил своих. Дополнительно к чувствам Мёртвые князья могли похвастаться также наиболее длинными цепями, мощью граничащей с неуязвимостью, и телами, гораздо большими склонными к трансформе, нежели у остальных. Кроме того, местная аристократия являла собой единственных существ в Некрополисе, с которымиможно было создавать хоть какое-то подобие диалога.

Через несколько месяцев после падения города в пасти Вихрей огня, к нему стали подходить многочисленные шайки разбойников, авантюристов и просто жадных дьяволов, исключительно верящих в свою удачу. По бегущим быстрее ветра слухам, под пеплом и скорбью остались ждать своих героев тысячи сокровищ. И слухи эти были, в общем-то, небезосновательны, все знали о былом величии и богатстве города.

Но, реальность, однако, оказалась несколько грубее, чем планировалось даже не в слишком оптимистичных головах. Входя в Некрополис, алчущие богатств дьяволы невольно вступали на территории, за которые мёртвые готовы были убивать. И они убивали. К боям с новыми жителями погибшего в огне города искатели сокровищ явно не были готовы. В первый год так и не состоялось ни одной успешной экспедиции. Это немного охладило всеобщий азарт. Однако ещё долгие столетия всё новые и новые отряды устремлялись в Некрополис за богатством и славой. И среди них находились те, кто возвращался и возвращался с тем, за чем шёл. Их были единицы, единицы на сотни тех, кто оставался в Некрополисе навсегда, разбавляя своими костями древний серый пепел, но именно эти единицы дарили надежду остальным и этой надежды, как правило, увы, хватало для новых походов в город смерти.

Я тоже не смог обойти стороной это удивительное место, правда, вела меня не жажда сокровищ и приключений, но жажда знания. Я хотел научиться работать с Путями мёртвых.

Как выяснилось, их Пути отличались от обычных, также как и они сами. Главным образом потому, что тоже были подвержены возможности трансформы. И это сильно меняло весь принцип работы. Узнать мне это пришлось на собственном опыте, когда я сцепился с одним из мёртвых, войдя в зону его нешуточной тревоги. Когда, вместо того, чтобы швырнуть его на землю, удалось лишь чуть оттолкнуть мертвеца назад, будто я был не Хозяином Пути, а ласковым ветерком, мне пришлось испытать несколько шокирующих секунд. В