его непознанной голове. Оставалось надеяться, что эта мысль так и останется на уровне фантазии.

— Какие новости, мёртвый? — я с глубоким зевком перевернулся на бок и, пожалуй, немного напряжённо для только что пробудившегося уставился на князя.

Для того чтобы обратить взгляд ко мне, хозяину этих неброских земель потребовалось несколько волнительных минут.

— Твоя просьба тяжела для меня, путник, — голос его был также спокоен, как и при недавнем расставании. — Мои братьятребуют за неё платы.

— Отлично, — моя радость отдавала сарказмом с талантом всеславного актёра. — И какую же плату вы хотите? — я тут же перешёл на деловой тон. Я готов был согласиться на многое за нужную нам перспективу.

— Мы многое потеряли, путник, — Мертвый князь, как часто водится, начал издалека, — у нас почти ничего не осталось, но то, что осталось, нам бы крайне хотелось сохранить и вдруг даст удача преумножить. — Недалеко отсюда есть место, которое почти не тронул гнев пламени, — мне показалось или его губы действительно тронула странная ностальгическая улыбка. — Это старая галерея, — между тем князь продолжал свою не короткую просьбу, — одиниз величайших памятников искусству прошлого, — он снова помолчал. — Увы, никто из нас (как я понимал, всё это время под «нами» он имел в виду Мёртвых князей) не может дотянуться до этой памяти веков. А ведь там находятся величайшие шедевры нашего времени. Лучшие мастера отдавали свои работы под своды этих залов. Огромные толпы собирались ради возможности увидеть самое прекрасное на этой земле. И нам бы хотелось вновь лицезреть эти творения. Нам бы хотелось найти в их красоте последнее спасение и последний приют. Ты сделаешь для нас больше, чем мы для тебя путник, но такова наша цена за возможность пройти через этот проклятый огнём город.

— Веди, князь, — раздумывать, в общем, было нечего, торговаться мёртвые вряд ли умеют, а если и умеют, то займёт это по всему исключительно немало времени. А условия Мёртвых князей, звучали на первый взгляд не то, чтобы невинно (в Некрополисе, увы, не осталось чего-либо невинного), но и не слишком тревожно. — И пока ведешь, расскажи, что конкретно вам нужно из этого музея.

Вместо ответа Мёртвый князь быстро, но без суеты направил свои шаги (слава огню, не запрыгал) в сторону с профессиональным нетерпением ожидаемого мной хранилища древней красоты. Всё, что мне оставалось так это не слишком грубо толкнуть мирно дремлющую леди и поспешить за моим нечаянным проводником, слыша, как поднимается и неровно устремляется за нами ангел.

— Не томи, мёртвый, рассказывай, — ждать инициативы от князя было, по меньшей мере, чересчур оптимистично, в связи с чем, я решил принять активную сторону в нашем прерванном разговоре.

— Там много бессмертных полотен, путник, — мне показалось, или князь действительно немного поторопился с ответом, не выждав положенных минут. — Тысячи картин, каждая из которых ценнее золотой горы. Тысячи образчиков совершенства, безвременно покинувшие своих коленопреклоненных почитателей. Тысячи мгновений бескорыстного счастья и истинного восторга, — казалось ещё немного и князь вновь оживёт, с таким несвойственным для мёртвых чувством вёл он свою хвалебную речь. Можно было предположить, что в далёкой жизни он был тонким ценителем искусства, а возможно и сам был одним из его творцов.

— Мы просим о малом, путник, — между тем продолжал поклонник прекрасного, — о малом для тебя, но о великом для нас. Мы хотим, чтобы ты принёс ничтожную долю из той недосягаемой для нас сокровищницы. Лишь столько, сколько сможешь унести. Но поклянись, — он резко обернулся ко мне, замерев и заглянув глубоко ко мне глаза. — Поклянись, принеси картину, на которой ты увидишь такие же прекрасные крылья, — он вновь обернулся, на этот раз к Элати, указывая на гордость всех ангелов.

— Я постараюсь, — давать очередную клятву, обрекая себя на её исполнение, я не собирался. Слава огню, настаивать князь не стал.

— Всё, дальше мне дороги нет, — Мёртвый князь остановился и простёр свою прозрачную длань вдаль. — Я вижу это место даже отсюда, увидьте и вы. Я буду ждать вас здесь, я буду просить о вашей удаче, — с этими словами мертвец сел в пыль дороги, не сводя взгляда с действительно разглядываемого на самом краю зрения низкого сооружения, в котором нам вероятно и предстояло заняться поиском и последующим похищением предметов искусства.

— И помни, путник, — донеслось уже мне в спину, — это должны быть живые картины. Ты это сразу поймёшь.

Я было обернулся расспросить о новом критерии оценки произведений искусства, но у Мёртвого князя был такой отрешённый и немного шальной вид, что я предпочёл разобраться на месте, чем снова играть в опасные загадки.

Оставив позади вероятно уже предвкушающего визуальные наслаждения князя, мы быстрым и по возможности решительным шагом направились к искомому зданию. Слава пламени, добрались мы до него без происшествий.

Подойдя к хранилищу великих шедевров, я на некоторое время впал в состояние искреннего недоумения. Сооружение оказалось преступно небольшим. Выше меня всёго лишь в два раза и имело при этом не самый оптимистичный радиус. Я долго не мог понять, как там могут вмещаться все те тысячи полотен, о которых совсем недавно чуть ли не пел князь.

Разгадка обнаружилась быстро и, как часто бывает, оказалась наипростейшей из всех возможных. Протиснувшись в узкую щель в каменных, потрёпанных воротах мы увидели широкую лестницу, уходящую вниз в неловком свете лучей, рвущихся из множества трещин в потолке и стенах архитектурной конструкции.

— Надо возвращаться, крылатая, — я был откровенно разочарован. — Без света делать там нечего, а как раз света ни у нас, ни, скорее всего там, нет.

— Не стоит, мастер, — с этими словами Элати немного сконфуженно достала из своего широкого кармана маленький кусочек того самого чудесного светильника, пробивающего тьму в наш памятный переход по Незримому Пути.

Я ничего не сказал на этот крайне двусмысленный жест, хотя душа моя рвалась праведным гневом. Я просто, возможно, несколько резко, вырвал из рук леди нежданный подарок и пошёл к разваливающейся под натиском времени лестнице, намереваясь начать осмотр местной экспозиции.

Под ногами что-то негромко похрустывало, и размышлять о том, что же это было, не представляло никакого удовольствия. Украденный Элати осколок света не в силах был разбить очередные на нашем пути ворота тьмы, но его хватало на то, чтобы немного приоткрыть их. Этой щёлочки было достаточно для лёгкого обзора, но каких-либо объектов для хотя бы беглого осмотра пока не находилось. Лестница с уверенной леностью спускалась вниз, чуть заворачивая налево. Когда-то вероятно восхищение от галереи начиналось с самой лестницы. Даже сегодня, глядя на побитые, потрескавшиеся ступени, можно было