— Да,я понимаю. —Арсенийне понималровным счетомничего, но каким-тошестым чувствомзнал: флейта—этоочень важно!

—Заберитеее себе, —сказала старушка.— Вадим,мой сын, не откажет.Он равнодушенк музыке.

— Явообще-то тоже.—Арсенийвиновато улыбнулся.— Ядаже нот незнаю.

— Авам не нужныноты: юноша.Вамнужнафлейта. ФлейтуАрсений получил,как дополнениек гонорару, и,еще не понимаязачем,он ужезнал,чтоему простожизненно необходимонаучитьсяиграть на ней...

...Ветершвырнул в лицопригоршнюдождя, и Арсенийвынырнулиз воспоминаний.Сгустилисьсумерки, дорожка,петляющая междустарыми могилами,была едва различима.

—Давай-ка,Грим, ускоримся!

Онпоудобнееперехватилповодок, песмолча мотнулголовой.Вел он себясовершенноспокойно, здесь,на кладбище,он не чувствовалпостороннегоприсутствия.Арсений тожене чувствовал,и это было странно.Вот она -могилаНаты, значит,сама Ната должнабыть где-топоблизости.В первые днипосле смертитак обычно ибывает, не возникаетникакихпроблем...

Несейчас... Натане пришла. Онане появилась,даже когдаАрсений заигрална флейте, аэто могло означатьтолько одно...

Творец,1938 год (Терпсихора)

Какже хороша онабыла на сцене!Как вживаласьв роль! Какойособенный шелот нее свет!

Савване пропускални одногопредставления,не скупилсяна цветы, подаркии страстныевзгляды. К взятиюэтой крепостион подготовилсяочень хорошо.Постепенно,без нажима инадлома, приучалпугливую Терпсихорусначала просток своемумолчаливомуприсутствиюв зрительномзале и уже толькопотом к мягкомуи безболезненномувторжению вее волшебныймир. Первоевремя она егодичилась, смущеннокраснела подего взглядами,отказываласьприниматьскромные подарки,но даже в этом,еще таком детскомсмущении емучудилось обещание.Если бы не товарищШтерн, ее не вмеру заботливыйи не в мерубдительныйотец, Анна непременносдалась бы подего неназойливым,но решительнымнатиском.

АнтонВенедиктовичШтерн не вмешивалсяв их отношения,вежливо раскланивалсяс Саввой, когдаим случалосьстолкнутьсяв зрительномзале или закулисами, ноСавва хорошознал цену этойревнивой вежливости.Тактику нужнобыло менять,располагатьк себе надо впервую очередьтоварища Штерна.

Свойплан Саввапродумал домелочей, изучилраспорядокАнны, вдоль ипоперек исходилокрестностиее дома. Осталосьлишь дождатьсяподходящегочаса. Штернберег свою дочькакзеницуона: на спектаклии репетицииАнну подвозилего личныйводитель. Онже забирал еедомой. Редко,крайне редко,случалось так,что Анне приходилосьдобиратьсясамостоятельно,особенно повечерам.

Саввеповезло —довелось,оставаясьнезамеченным,стать свидетелемразговора Анныс водителем.Теперь он точнознал время,когда следуетначать решающуюатаку.

...Аннапочти не кричала.Со своего местаСавва слышаллишь ее слабыестоны да задорноержание ее мучителей.Хоть бы не увлеклись,не вошли в раж!Только напугать,чуть придушить,но чтобы нипальцем... Онповторил своиинструкции,наверное, раздесять, покасамый вменяемыйиз этих двоихне понял всеправильно.

Москвабывает опасна.Особенно позднимвечером, особеннодля юных, беспомощныхдевушек, добирающихсядо дома пешком.На улицах городахватает мрази,готовой поглумитьсяили даже убить.Товарищ Штерндолжен знатьэто так хорошо,как никто другой.

Аннажалобно вскрикнула,Савва болезненнопоморщился,словно это надним сейчасглумились двоеподонков, длянадежностидосчитал додесяти и лишьпосле этогошагнул в непрогляднуючерноту подворотни.

Онбил их, не жалея.За те невыносимодолгие мгновения,что ему довелосьслышать стонысвоей Терпсихоры,ярость из притворнойсделалась почтинастоящей. Онсам не ожидалот себя такойзлости и такойсилы. Отрезвлениепришло лишьв тот момент,когда под чужимкулаком хрустнулаего собственнаяпереносицаи по лицу горячимпотоком хлынулакровь. Довольно!Этих двоих недолжны поймать!Не в его интересах...

—Пошливон! —Егоразъяренныйрев стал приказомк действию. —Пошливон, пока я васне убил! —И почтисразу встревоженное:— Девушка,с вами все впорядке?

Унего все получилось.Свой собственныйспектакль онразыграл какпо нотам.Вежливо-озабоченное«девушка, свами все в порядке?»совершенноестественносменилосьудивленно-встревоженным:«Боже мой, Анечка,это вы?!»

Дальшевсе пошло просто.Дальше былапросторнаягостиная Штерновс наборнымдубовым паркетом,картинамисовременныхмастеров настенах, ослепительно-яркимсветом люстрыи успокаивающеймягкостьюобтянутойшелком кушетки.Были испуганныепричитаниядомработницы,лед на сломаннуюпереносицу,восхищениев глазах Анныи сосредоточенно-задумчивыйвзгляд примчавшегосяс совещаниятоварища Штерна.Крепость палапочти без боя.Савва ценойсобственнойкрови добилсялюбви своейТерпсихоры.

*****

Кужинусобралисьвсе: даже такторопившаясяв Париж Анастасия,даже ненавидящийпоместье всемсердцем Илья.И даже Крысолов,который днемкуда-то уезжал,вышел к столусо своей собакойБаскервилей.

— Ипсинку за столусадишь, родственничек?—Эдик,ужеизряднопьяный, откинулсяна спинку стула,бряцнул вилкойпо тарелке.

—Зачем?—Крысоловравнодушнопожалплечами,сделал одномуемупонятныйзнак, и пес послушнорастянулсяу пылающегокамина. —Онвам не помешает.

— Он,может, и не помешает,—многозначительнохмыкнула Анастасияи поправиласползшую бретелькувечернегоплатья.

Зачемей в этот почтитраурный вечервечернее платье,Марта не поняла.Сама она явиласьк столу в джинсахи свитере. Онабы, может, и вовсене вышла, еслибы не Зинаида.«Марточка, тынемножкопосиди, помяниНату Павловнуи уходи, еслиуж совсем невмоготу.Как же мне сэтими иродамиодной?»

Зинаидасправиласьбы и не с такимииродами. Вовсем доме онапризнавалаи беспрекословноподчиняласьтолько Нате,а к Натинымвнукам относиласькак к капризными несмышленымдетям. Мартавышла к столуиз-за Крысолова.Даже скорбьне смогла убитьлюбопытство.Как странновсе, как непредсказуемо!Ната ничегоне делала простотак, в ее миревсе имело своюцену и своюмеру. И эта еестранная щедростьне была блажьюстареющейженщины. Крысоловбабушкене понравился,Марта это точнознала: чувствоватьнастроенияНаты она научиласьс раннего детства.Крысолов непонравился,однако онарешила включитьего в числонаследников.Фонд наследияСаввы Стрельникова— это не какая-нибудьблаготворительнаяконтора, живущаяна пожертвованияи субсидии, этотвердо стоящаяна ногах организация,в гораздо большейстепени коммерческая,чём меценатская.Марта не знала,какие точносуммы хранятсяна счетах фонда,но догадывалась,что цифры весьмавнушительные.Неудивительно,что так нервничаетИлья, которыйеще при жизниНаты метил наглавный поств попечительскийсовет. От меценатстваи помощи молодымхудожникамее сводный братбыл далек, авот деньгиинтересовалиего всегда.Любопытно,Крысолов знает,какое богатствосвалилось емуна голову? Понимает,с каким сопротивлениемпридется столкнутьсяв будущем?