Пожалуй,про любую рануон погорячился,и тоска, нет-нетда и проскальзывающаяво взглядеМарты, лучшеетому доказательство.Увы, с душевнымиранами делообстоит далеконе так просто,и время тут невсегда лучшийлекарь.

Передвнутреннимвзором незванымигостями всталисобытия тойроковой ночи.Не то чтобыАрсений сознательностарался всепобыстреезабыть, но ивспоминатьтак часто емуне хотелось.А оно вот... всевспоминается...

Вспоминается,как у них наруках умернесчастныйстарик. Какрыдала Марта,нашедшая исразу же потерявшаяединственногородного человека.Как задрожалии пошли трещинамистены павильона.Как сам Арсений,шипя от болив травмированнойруке, почтисилой снесМарту вниз. Какона цепляласьза его куртку,страшась отпускатьобратно насмотровуюплощадку.Вспоминаетсятяжесть неживоготела Акима игулко вибрирующаяпод ногамивинтовая лестница.Вспоминаетсяпрощальныйи одновременноободряющийвзгляд мраморнойУрании. До сихпор едва ли некаждую ночьснится превращающийсяв руины парковыйпавильон, вушах звучитразноголосыйхор, а передглазами кружит,медленно растворяясьв темноте, хороводиз полупрозрачныхженских фигур.Музы СаввыСтрельниковаобрели наконецпокой. Все доединой. По крайнеймере, Арсениюхотелось такдумать.

Былиеще похороныАкима и нелегкийразговор сродственникамиМарты. Разговорзакончилсяих с Мартойотказом отсвоих долейв наследстве.Зачем им чужое,когда своегодостаточно?!Когда счастьеизмеряетсяне количествомнулей в банковскомсчете и не каратами,а чем-то гораздоболее простыми более важным?!

Арсенийувез Марту изпоместья сразупосле похоронАкима. Всю дорогудо его дачи онамолчала, но вэтом напряженноммолчании Арсениюслышалсяневысказанныйвопрос...

Акимне пришел. Вэтом не былоничего удивительного,свое последнее«прощай» онуспел сказатьперед смертью.А вот Ната... Теперь,когда все всталона свои местаи настоящийубийца найден,простила лиона Марту, ушлали с миром илиее душа до сихпор не можетнайти покоя?Там, в круговертииз огненныхвсполохов иосвобожденныхиз мраморногоплена муз, Арсениютак и не удалосьрассмотретьНату. Была лиона там вообще?Он не знал...

АМарте так же,как и ему, досих пор снилиськошмары: умирающийАким, уходящиемузы, на глазахрушащийсяпавильон. Онапросыпаласьв слезах, а Арсенийничем не могей помочь. Наверное,им обоим нужновремя. И здорово,что в гости кним ввалилсяшумный и неугомонный.Лысый. Даже этарепетицияпредстоящегоНового годаочень кстати.Если повезет,она станетпервым шагомк избавлениюот душевныхран.

Втот вечер онинапились. Арсенийпровел ревизиюсвоих алкогольныхзапасов, и делоне ограничилосьодной лишьбутылкой коньяка.Впрочем, напились— это громкосказано. Сшибитьс ног Лысогобыло сложнодаже куда болеевнушительнойдозой, а Арсенийпосле комы непьянел вовсе.Но, как бы тони было, а репетицияудалась наславу, даже вМартиных глазахна время растаяллед. Она ушласпать первой.Следом отправилсяв комнату длягостей Лысый.Арсению неспалось.

Онис Гримом сиделина расчищенномот снега крыльце.Арсений, нарушивсамому себеданное обещание,курил, а Грим,кажется, дремалу его ног.

—...Замечательнаяночь, Арсений.

Онеще не поднялголовы, но ужезнал, кто нанесему визит.

—Добрыйвечер, Ната, —вежливо поздоровалсяон, придерживаяза ошейникнапрягшегосяГрима. — А я ужеи не чаял...

Наверное,нужно былосказать что-тодругое, но вотне получилось.Нельзя злитьсяна мертвых, ночто поделать?!

— Выждали меня? —Ната улыбнулась,как ему показалось,виновато.

— Нето чтобы ждали,но надеялисьна ваш визит.Марта надеялась...я думаю.

— Мнепонадобилосьвремя. Дажемертвым иногданужно время.— Она с тоскойпосмотрелана зажатую вего руках сигарету.— Завидую.

—Нечемузавидовать,— Арсений пожалплечами, загасилсигарету. — Яуже почти бросил.Не присядете?— Он похлопалладонью рядомс собой.

—Спасибо,но я по делу. —Ната улыбнуласьозорно и иронично,как некогдаулыбаласьАрсению каменнаяУрания.

Онуже понял, чтоона по делу.Призраки незаглядываютна огонек простотак.

— Явесь внимание.

—СкороНовый год, —сказала Натазадумчиво. —Я хочу сделатьМарте подарок.

—Весьмасвоевременно.

— Вы,в самом деле,так думаете?— Она большене улыбалась,смотрела оченьсерьезно, словноот его ответазависело многое.

— Ядумаю, что Мартевас очень нехватает, — сказалАрсений то, чтодолжен былсказать сразу.— Она любитвас, Ната. Любити тоскует.

— Язнаю. Теперья многое вижусовершеннов ином свете.Иногда дажевозраст нестрахует отошибок. Я затеми пришла, чтобыисправить своиошибки. Вы готовымне помочь? —Ее голос дрогнул.— Это будетнелегко, я пойму,если вы откажетесь.

— Квашим услугам.— Арсений улыбнулся,встал на ноги.

—Спасибо.— Ната кивнулаи произнеслауже другим,деловитым,тоном: — Мнепонадобитсябумага, ручкаи... ваше тело.

Онпонял ее задумку.Нет, он не испугался,просто усомнился:

— Однане слишкомприятная особауже пыталась.У нее ничегоне вышло, а сомной приключилиськое-какиенеприятности.

—Сейчасвсе будет по-другому.Я обещаю.

Обещания...Тяжело веритьобещаниям,когда на чашевесов твоездоровье, еслине жизнь. Ночто делать,когда на другойчаше — душевноеспокойствиелюбимой женщины?

—Можетбыть, тогдапройдем в дом?— спросил Арсенийпосле недолгихраздумий...

...Натане обманула,на сей раз, всебыло по-другому.Не было болии страха, тольколишь нетерпеливоеожидание, вдруграстворившеесяв золотистомсиянии, умиротворяющем,убаюкивающем.

КогдаАрсений открылглаза, Наты ужене было, но позапечатанному,подписанномузнакомым размашистымпочерком конвертудо сих пор скользилизолотые отсветы.Он мог толькодогадыватьсяо том, что в письме,но ему вполнехватило надписина конверте:«Марте, моейлюбимой девочке.От бабушки...»