Я не могла понять, почему так долго сомневалась и сопротивлялась своему счастью. Ведь это так просто – быть счастливой. Нужно всего лишь себе позволить и открыться навстречу. А я так долго тянула, тонула в сомнениях, отталкивала Джона. В общем, глупая-глупая я. И такая счастливая.

Стакан с апельсиновым соком приятно позвякивал кубиками льда и холодил ладонь. Я отпила глоток и потянулась к приставному столику. Жизнь прекрасна и удивительна. И она улыбается тому, кто готов принять её дары.

Я перевернулась на живот и подставила отражённому навесом солнцу спину, щедро смазанную солнцезащитным кремом. Мы только вчера пополнили его запас в каком-то испанском городке. Жизненный опыт даётся нам не зря, теперь я демонстрировала своё тело солнцу, только находясь под надёжной защитой крема и навеса, который Джон велел устроить для меня над диваном.

Любимый выбрался из бассейна и обрызгал меня ледяными каплями. Разморенная жарким солнцем я лишь вздрогнула, но не двинулась с места.

– Холодная водичка даже приятна в такую жару, – сообщила ухмыляющемуся Джону, не открывая глаз.

– Не хочешь поплавать? – спросил он, растягиваясь рядом.

– Не знаю. Можно, наверное. – меня разморила лень, но в его компании я была готова отправиться куда угодно.

– Тогда я узнаю, где мы находимся, – Джон поднялся, быстро поцеловал меня в плечо и сбежал вниз по лестнице.

Мне нравились его прикосновения. Особенно то, что Джон не мог от них удержаться. Он касался меня каждый раз, как оказывался рядом. Даже просто так, без эротического подтекста. Мне нравилось думать, что он так доказывает себе реальность моего существования. Потому что и я сама порой сомневалась, что всё это счастье мне не снится. Уж слишком острым и каким-то чересчур нереальным оно было.

– Загораешь? – голос Мередит тут же вывел меня из расслабленного состояния. Я внутренне подобралась, приказывая себе сохранять прежнюю позу. Но не выдержала и села на диване.

На Мередит был чёрный купальник, выгодно подчёркивающий каждый изгиб её идеального тела. Широкополая шляпа бросала таинственные тени на лицо, а скрытые зеркальными очками глаза не давали узнать их выражение.

Зато я отразилась в их поверхности во всей своей «красе». Волосы растрепались. Белые разводы крема неаккуратными пятнами покрывали кожу, кое-где уже начавшую облезать после ожога в первый день у бассейна.

В общем, на фоне идеальной красавицы Мередит я выглядела невзрачной бледной молью. И чувствовала себя примерно так же.

К слову сказать, сама Мередит вела себя со мной в последние дни весьма дружелюбно. И по большей части была само очарование. Охотно рассказывала забавные истории из их с Джоном жизни, словно нарочно не замечая, что от них мне делается больно.

Впрочем, во всём остальном к Мередит было не подкопаться. И мне казалось, что она не старается намеренно меня уязвить. Может, это просто я слишком восприимчивая? Или неуверенная в себе?

Мередит изящно опустилась на краешек кресла. В пальцах она держала длинную тонкую сигарету.

– Позвони, пожалуйста, – бросила она мне.

Я приподнялась и нажала на кнопку вызова, которая находилась, кстати сказать, на одинаковом расстоянии от нас обеих. Но почему-то я каждый раз не могла проигнорировать её просьбы. И реагировала на подоплёку, уже после того как выполнила очередное поручение. Меня это ужасно раздражало. Но опять же придраться было не к чему. Мередит была со мной неизменно вежлива и приветлива.

А может, и правда это всё мои комплексы? И на самом деле она нормальная тётка.

Я воспринимала Мередит взрослой женщиной. Хотя она и была всего года на четыре старше меня. Может, потому что она была такой уверенной и искушённой, а ещё состоявшейся бизнес-леди.

Я узнала, что она прилетела к Джону, чтобы продлить контракт на поставку канатов, которые производила её фирма. Кэлтон-младший её активно поддерживал, но не имел права голоса, после того как Джон отстранил его от руководства компанией.

Переговоры зашли в тупик, но Мередит осталась на яхте на правах невесты Адама. И теперь действовала мне на нервы. Я вообще не понимала, почему Джон не отправит их обоих на берег, подальше от себя. Особенно, зная, в чём именно он их подозревал.

Появился вызванный звонком Уиллфред. Уже наученный опытом общения с Мередит он протянул ей зажигалку. Она прикурила, выпустила дым, изящно сложив идеально накрашенные губы. И когда Уиллфред уже почти дошёл до лестницы остановила его негромким:

– Принеси мне мартини, Уилл.

Я даже по спине старика видела, как его коробит. Но он был крепким орешком. А потому обернулся и кивнул.

– Да, мисс Мередит, – после чего отправился вниз.

– Джон совсем разбаловал прислугу, – она неодобрительно посмотрела ему вслед и покачала головой, а затем едва слышно добавила: – Давно пора всех разогнать.

И в этом мне послышалось «всех вас». Я почти уверена, что она имела в виду и меня.

К счастью, Джон быстро вернулся. А то я уже начала себя чувствовать пупырчатой лягушкой рядом с этой утончённой леди.

Но Кэлтон быстро поставил её на место.

– Мередит, я же просил не курить рядом с людьми. Если не ценишь своё здоровье, отнесись уважительно к нашему.

Она ничего не ответила, но порозовевшие щёки говорили сами за себя. Мередит потушила сигарету в пепельнице, которую тут же подхватил вернувшийся Уиллфред, протянув взамен бокал с мартини. И она сделала вид, что увлечена напитком.

– Минут через пятнадцать мы придём в подходящее место, – повернулся он ко мне.

– Супер, я пока приведу себя в порядок, – я чмокнула Джона в щёку и отправилась в свою каюту. Хотелось поцеловать его по-настоящему, чтобы вернуть уверенность в себе. Но в присутствии Мередит я стеснялась проявлять свои чувства.

В каюте я первым делом стянула пропитавшийся потом купальник и надела новый, насыщенного винного цвета, один из тех, что купил мне Джон. Затем расчесала волосы и подошла к зеркалу.

И уверенности мне это вовсе не прибавило. Обгоревшая кожа на спине и плечах всё-таки слезала неопрятной тонкой плёнкой. Волосы были какими-то взлохмаченными, несмотря на то, что я несколько минут водила по ним щёткой, надеясь добиться такого же сияющего эффекта, как у Мередит. Лицо без косметики бледное и невыразительное.

Я проигрывала ей по всем пунктам. Не удивлюсь, если Джон хорошо подумает, взвесит все плюсы и минусы и выберет её в конечном итоге. А я отправлюсь домой несолоно хлебавши. К Мишке и его хамоватой невесте…

Настроение плавно опускалось под плинтус. Не помогали никакие призывы взбодриться и держать нос по ветру.

От приступа самоуничижения меня отвлекли приглушённые возгласы. Я подбежала к окну и раздвинула жалюзи.