Джон уже находился метрах в пятидесяти от яхты, разбивая лазурную гладь воды сильными красивыми гребками. Мередит барахталась гораздо ближе к борту. Но её движения далеко не были такими изящными, как обычно.

Но самое страшное располагалось как раз между ними. Две тёмных спины с плавниками быстро двигались по поверхности воды. И они приближались к Мередит, которая истошно визжала.

Акулы!

Я никогда раньше не видела живых акул. Только на картинках или изредка, краем глаза в документальных фильмах. Даже ужастики с их участием старалась не смотреть, потому что эти кровожадные хищники всегда кого-нибудь сжирали, заставляя перед страшной кончиной истошно кричать. Вот как сейчас Мередит.

Не могу сказать, что она мне нравилась. Даже, скорее, наоборот. Но равнодушно наблюдать, как её сожрут самые страшные хищники моря, я не могла. К тому же Джон был совсем недалеко от Мередит. Что если акулы не наедятся и переключатся на него?

Мысль обожгла паникой. Адреналин ударил в кровь, заставляя действовать спонтанно, но решительно. Я схватила первое, что попалось под руку, и бросилась спасать своего возлюбленного. Ну и Мередит заодно.

Через борт уже свешивался обеспокоенный Адам. Его невеста продолжала визжать и била по воде руками, пытаясь так отпугнуть хищников, которые пока не предпринимали попытки напасть, а плавали взад и вперёд вдоль борта. А Джон спешил на помощь к Мередит. Ох, мой храбрый Джон. Даже в момент наивысшей опасности ты думал не о себе. Как же сильно я любила тебя сейчас и боялась потерять.

Джон почти доплыл до Мередит. Но в этот момент одна из акул развернулась и ринулась к ним. Времени на раздумья не оставалось. Нужно было что-то немедленно предпринять.

Я не вспомнила о своём оружии. Просто осознала, что держу нечто в руке и швырнула это в акулу. Чёрная ваза из моей каюты полетела вниз, набирая скорость, и ударила пытавшегося тащить Мередит Джона по голове. Он безмолвно погрузился под воду, оставив после себя лишь пузыри, расходившиеся кругами белой пены.

И вот тогда на меня напал ступор. Я только что убила своего возлюбленного. Своими собственными руками!

Пока я осознавала степень собственной вины в разрушении своего счастья, Далтон прыгнул со второй палубы и ушёл глубоко в воду. Спустя несколько томительно долгих мгновений он появился на поверхности, держа на руках безвольно обвисшего Джона.

Одна из акул снова оказалась поблизости, но Далтон лишь похлопал свободной рукой по сияющему серому боку, оттолкнулся от него и потащил Джона к борту. А акулы уплыли в открытое море, периодически выпрыгивая из воды и показывая свои казавшиеся красивыми в отдалении тела.

Я бросилась на нижнюю палубу. Босые пятки дробно стучали по деревянным ступенькам. В этот момент я даже не думала, что могу споткнуться и упасть. Мне нужно было немедленно убедиться, что с Джоном всё в порядке.

Когда я ступила на палубу, он лежал на боку и надсадно кашлял. Боже! Неужели он успел наглотаться воды?

Я бросилась было к нему, но путь мне заступил Далтон, перегородив дорогу мощным предплечьем.

– Нельзя, – только и произнёс он. Словно собаке скомандовал.

– Далтон, пусти, я хочу убедиться, что с Джоном всё в порядке, – ещё не понимая в чём дело, попыталась пробиться сквозь этот живой шлагбаум.

Но индеец неожиданно заломил мне руки за спину. Плечи пронзило болью. Я вскрикнула.

– Далтон, осторожнее с ней, – хрипло приказал Джон, тем не менее не делая попытки подняться с места и вступиться за меня.

– Я буду очень аккуратен, – ответил индеец и, продолжая удерживать сзади за запястья, толкнул меня к лестнице.

В этот момент Мередит, о которой все благополучно забыли, наконец поднялась на нижнюю палубу. Её глаза были прищурены и полыхали злобой.

– Ты пыталась убить Джона, – прошипела она тяжело дыша.

– Ерунда это, Далт, я её знаю.

– Ерунда говоришь? Даже я не уверен, что смог бы так попасть. А у меня спецподготовка. И то, что ты с ней спишь, ещё не значит, что ты её знаешь.

Далтон прошёлся по кабинету и остановился у рабочего стола, за которым, откинувшись в кресле, со страдальческим выражением лица сидел Джон. Голова раскалывалась, в горле першило, но хуже всего был его начальник безопасности, который вот уже минут десять твердил, что София опасна для его жизни.

– Слушай, Далт, – хозяин кабинета приподнялся и тут же скривился, прикоснувшись ладонью к голове, но голос звучал твёрдо, – со своей женщиной я сам разберусь. Не лезь к ней. Если хочешь, проверь всё ещё раз. Мне нужны весомые доказательства, а не домыслы.

– Хорошо, Джон,– глаза индейца сузились, показывая, что он не согласен с позицией своего друга и начальника. – Надеюсь, что в следующий раз я тоже успею прийти тебе на помощь.

Он зашагал широкими шагами к двери.

– Далтон, – остановил его Джон у самого выхода. Индеец обернулся. – Спасибо, что спас меня.

– Это моя работа, – буркнул тот и вышел за дверь.

Оставшись один, Джон тяжело вздохнул. В чём-то Далтон всё же прав, нужно серьёзно поговорить с Софией. Может, даже надавить на неё и посмотреть реакцию. Но он всё равно не верил, что эта девушка способна на подобный поступок.

Эти дни с Софией перевернули всю его жизнь с ног на голову. Джон привык, что большую часть времени и мыслей занимает его дело. Он постоянно должен был держать руку на пульсе, контролировал каждую стадию постройки, решал вопросы с поставщиками, участвовал в спуске на воду каждого корабля.

Личными делами ведала одна из его секретарей. Напоминала о днях рождения, посылала открытки, покупала подарки, одежду и аксессуары.

Тем и были удобны отношения с Мередит – она занималась своим бизнесом и не жаловалась, что Джон уделяет ей мало времени. По крайней мере, он так думал. Пока не узнал, что любовница ушла к его сыну. Но даже это не стало ударом, ведь каких-либо нежных чувств к Мередит он никогда не питал. Она была удобна и устраивала его в постели, не более.

А сейчас Джон словно открывал жизнь заново. Оказывается, он так много упустил за эти годы.

София била эмоциями через край. Она так умела радоваться даже небольшой безделушке, что Джон открыл для себя удовольствие самостоятельно выбирать подарки. Он лично купил ей несколько купальников, представляя, как каждый будет на ней смотреться. И, разумеется, как он будет их снимать с её божественного тела.

София была такой искренней, настоящей, безыскусной, что он просто не мог поверить, чтобы такая девушка могла хладнокровно совершить попытку убийства и после неудачи разыграть целый спектакль.

Или могла?

– Нет, ерунда всё это! – выругался Джон и вскочил с кресла. Затылок тут же пронзило болью, напоминая о пережитом. А ведь, если б Далтон не оказался рядом, он мог погибнуть.