больше, чем ты того заслуживала. С Региной и Табби он только притворялся. — Она прижала руку к груди, и обручальное кольцо размером с глобус, которое подарил ей папа, сверкнуло на свету. Слезы навернулись ей на глаза. — О, мои милые девочки. Они так старались угодить ему.

У меня свело челюсти.

Я изо всех сил старалась не расплакаться.

Мне так не хватало его, и не потому, что он был лучшим отцом, а потому, что он был единственным человеком в моем углу.

Это было отстойно. Одиночество, которое я чувствовала после его смерти, прилипло ко мне, как латексное платье.

Иногда я закрывала глаза и боролась с постоянным приливом одиночества, проматываю наши с папой самые ранние воспоминания.

В последнее время это становилось все труднее. Воспоминания были паршивым бывшим. Когда хочешь, чтобы они ушли, они остаются. Когда хочешь, чтобы они были здесь — они уходят.

Когда хочешь, чтобы они ушли — они остаются. Когда хочешь, чтобы они были здесь — они уходят.

Вера отпрянула от вешалки с одеждой и обняла себя за плечи.

— А он вкладывал все свои силы и время в твое фехтование. Мы всегда были на втором месте. Он болел за тебя на всех соревнованиях, которые ты когда-либо проводила, но никогда не приходил на балетные концерты Табби или матчи Регины по пиклболу.

Сейчас было не время указывать на то, что они обе провалились в своих ремеслах и продержались всего три секунды.

Всю балетную карьеру Табби можно было свести к одному трехминутному домашнему видео, на котором она снялась в роли елки в "Щелкунчике". Эта роль не требовала от нее движения.

Более того, она поощряла неподвижность.

— Ты хотела, чтобы он отдал меня, когда моя мать оставила меня у его двери. — Я прижала к груди одну из папиных толстовок, которую она выбросила. — Твою жестокость нельзя оправдать.

— Да, это так. — Глаза Веры встретились с моими. Она стояла высокая, гордая и безапелляционная. — Ты была здоровым ребенком. Тебе не было и месяца. Ты нашла бы прекрасную семью, которая удочерила бы тебя, где тебе не пришлось бы бороться за внимание. Я пыталась сделать тебе одолжение. Ты не подходила для приемной семьи.

— О. Ничего себе. — Я покачала головой и горько усмехнулась. — Ты не просто так это сказала.

Но, конечно же, сказала.

У Веры Баллантайн не было границ.

Я распахнула дверь, махнув рукой на образовавшуюся в ней полость.

— Убирайся из моей комнаты.

Вера подошла ко мне и ткнулась своим лицом в мое.

— Не оспаривай завещание, Фэрроу.

— Это не настоящее завещание.

Ее лицо было так близко к моему, что я могла видеть ярость, плескавшуюся в ее налитых кровью глазах.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что он оставил бы мне бизнес.

И кулон тоже.

Тот, который я получу от Зака, несмотря ни на что.

Папа хотел, чтобы у меня было все, чем он дорожил, потому что знал, что я буду хранить это близко к сердцу. Хранить память о нем.

— Ты маленькая идиотка. — Она подняла руку. Я вздрогнула, ожидая ее удара. Но вместо этого ее ухмылка расширилась, когда она притворилась, что вытирает что-то с моего плеча. — Тебе никогда не справиться со мной и моими девочками.

С этими словами она ушла.

23

ЗАК

Бретт Коннер был одним из наименее приятных людей, с которыми я когда-либо сталкивался.

Это поистине гротескное свидетельство его характера, учитывая, что я считал подавляющее большинство своих сверстников недостойными кислорода.

К несчастью, Бретт-младший был главным операционным директором компании, которую я намеревался приобрести. Dot Cum. Это была перспективная социальная медиа-платформа NSFW с ростом поисковых запросов более 4900 % и восемнадцатью миллионами активных пользователей в месяц, и эта цифра росла с каждой минутой.

Можно сказать, что любовь Бретта-старшего к кискам была одновременно и его благословением, и его проклятием. Благодаря ей он создал компанию стоимостью более трех миллиардов долларов… но также и сына, чей единственный вклад в развитие общества заключался в поддержании на плаву нишевых дизайнерских бутиков.

— Привет! — Бретт-младший ввалился в мой дом в неоновых солнцезащитных очках Prada и золотом спортивном костюме Gucci. — Йоу, О.К., мой человек.

О.К.

В смысле: Оранжевая курица.

То, что ему удалось дожить до двадцати лет и не получить по лицу ножом для стейка, можно было считать только чудом.

Он поднял кулак для удара, его фирменная идиотская ухмылка была единственным признаком когнитивной функции.

— Принес шампанское, сделанное в Италии. Настоящее.

У меня не хватило духу сказать ему, что он ошибается.

Честно говоря, у меня вообще не было сердца.

Если бы у меня был такой орган, я бы точно не потратил ни одного его удара на этого человека.

К сожалению, казалось, что на мой пульс не повлияет и мисс Эйлин Янг, которая последние пару свиданий посылала мне ссылки на недвижимость в Шанхае.

Она уже доказала, что является головной болью.

Бретт-старший шел позади разочаровывающего побочного продукта своей спермы, за ним следовал глава бухгалтерии "Dot Cum", некий костюмчик по имени Джаспер.

Когда я проигнорировал его удар кулаком, Младший пронесся мимо статуи Гуань Юй в моем фойе, раскинув руки для братского объятия.

Я уклонился от него, когда он бросился на меня, в результате чего он рухнул на пол.

— Эй. — Он обхватил свои яйца, все еще лежащие лицом вниз. — Зачем ты это сделал?

— Не очень люблю обниматься. — Я использовал кончик ботинка, чтобы перевернуть его, и он лег на спину. — Не пускай слюни на мой пол. Моей уборщице не нужна лишняя работа. И на будущее: не называй меня Оранжевой курицей, если не готов к тому, что я буду называть тебя Непропеченной мукой.

Младший потер колено и нахмурился.

— Мука? Но я даже не Флойд. (игра слов: Flour- мука; Floyd — фамилия).

Я закрыл глаза, делая вдох.

Старший поморщился, склонил голову и протянул руку для пожатия, но потом вспомнил, что я этого не делаю. Он сунул руку обратно в карман.

— Мои извинения, мистер Сан. Мой сын довольно… перегружен своей корпоративной ролью. — Он снял шляпу, пригладив белые прядки волос. — Я подозреваю, что вы произведете некоторые изменения в руководстве, если эта сделка состоится?

Я повернулся спиной ко всем троим и направился в столовую.

— Я назначу свою собственную команду.

Я предпочел тихий домашний ужин, а не официальную встречу. Нужные мне данные: жизнеспособные цифры, годовой доход, расходы и чистая прибыль — уже хранились в моей голове.

Сегодня