По окончании службы пассажиры вышли из салона на палубу, где к ним присоединился и отец Джордан, надевший, как и обещал, «обычное свое облачение», черную сутану. Следовало отметить, выглядел он в ней очень эффектно, особенно когда легкий ветерок развевал его блестящие черные волосы. Мисс Эббот, как всегда, держалась чуть в стороне от остальных и наблюдала за ним со сдержанной почтительностью. Над всей этой сценой витал дух воскресного утра. Даже мистер Мэрримен притих и был задумчив. Мистер Макангус, очевидно, как и мисс Эббот, знакомый с тонкостями англо-католической службы, смотрел радостно и просветленно. Он сделал комплимент Джемайме, сказал, что выглядит она потрясающе, и какое-то время крутился вокруг нее, склонив голову набок. Красновато-коричневые его волосы здорово отросли, особенно сзади, а также довольно неаккуратными прядями падали на лоб и виски. Но он всегда надевал на выход фетровую шляпу, мало того, порой не снимал ее и в салоне, а потому эти недостатки прически особенно заметны не были.

Джемайма весело отвечала на его невинные комплименты, потом обернулась к Аллейну.

— Вот уж не ожидала увидеть вас здесь в такую рань, — заметила она.

— Почему нет?

— Но вы же так поздно легли! Все расхаживали по палубе. Целиком ушли в свои мысли, — поддразнила его Джемайма.

— Все это, конечно, прекрасно, — парировал Аллейн. — Но позвольте в таком случае узнать, где же были вы сами? Под каким углом зрения и откуда вели наблюдение?

Джемайма покраснела.

— О, — притворно весело отмахнулась она. — Да просто сидела на веранде, вон там. И мы не хотели вас окликать, вы выглядели таким задумчивым и сосредоточенным. — Она еще больше покраснела, покосилась на остальных, столпившихся вокруг отца Джордана, и быстро добавила: — Мы с Тимом Мэйкписом говорили о елизаветинской литературе.

— Как-то очень тихо говорили, — мягко заметил Аллейн.

— Ну… — Джемайма посмотрела ему прямо в глаза. — Между мной и Тимом нет никакого пароходного флирта. Вы не подумайте. По крайней мере… мне так кажется.

— Нет флирта? — повторил Аллейн и улыбнулся.

— И ничего другого тоже! О, Боже! — пылко воскликнула Джемайма. — Я что-то совсем запуталась!

— Хотите поговорим об этой путанице?

Джемайма взяла его под руку.

— Я достиг того возраста, — заметил Аллейн, — когда очаровательные юные леди могут безбоязненно брать меня под руку. — И они двинулись по палубе.

— Сколько, — спросила Джемайма, — мы уже в море? Боже мой! Что за дурацкая фраза!

— Шесть дней.

— Ну, вот вам, пожалуйста! Шесть дней. Все это просто смешно. Разве могут люди за шесть дней разобраться, как они относятся друг к другу? Это нереально.

Аллейн заметил, что вполне разделяет ее чувства.

— Но бывает, что и быстрей, — добавил он. — Сразу же, с первого взгляда.

— Правда? И эти люди, они так и прилипают друг к другу?

— Как морские моллюски к скалам. Хотя… ей понадобилось немного больше времени.

— И что же?.. Вы…

— Мы женаты и очень счастливы, благодарю вас.

— Как прекрасно, — мечтательно вздохнула Джемайма.

— И однако, — торопливо уточнил Аллейн, — не думайте, что я подталкиваю вас к каким-то скоропалительным решениям.

— Об этом можете не предупреждать, — с чувством произнесла она. — Однажды я уже повела себя как последняя дурочка, совершила большую ошибку.

— Вот как?

— Да, именно так. Тем вечером, когда мы отплыли, должна была состояться моя свадьба, вот только жених бросил меня за три дня до этого. Разразился дикий скандал, и я улизнула, оставила моих бедных родителей расхлебывать всю эту кашу. Так что очень некрасиво получилось, вы уж поверьте, — дрожащим голосом добавила Джемайма.

— Полагаю, ваши родители были счастливы от вас избавиться. Куда легче для них, если вы не будете вертеться рядом и выпускать пары.

Они дошли до конца кокпита, остановились у маленькой веранды и смотрели на корму. Джемайма заметила, что после посещения церковной службы всегда почему-то становится легкомысленно болтлива — наверное, именно поэтому сейчас так и разоткровенничалась.

— Вероятно, и воздействие теплой погоды тоже сказывается, — предположил Аллейн.

— Наверное. Только и слышишь, что люди в тропиках становятся куда менее сдержанными. Но вообще-то виной всему вы. Как раз вчера я говорила Тиму, что если попаду в затруднительное положение, то первым делом стоит обратиться к вам. И он со мной согласился. Ну и вот, я обратилась. Наговорила бог знает чего.

— Я польщен. Так у вас что, неприятности?

— Вообще-то нет, не думаю. Просто надо присмотреться к нему повнимательней. И чтобы он тоже присмотрелся. Потому как что бы вы там ни говорили, все равно сомневаюсь, что человека можно хорошо узнать всего за шесть дней.

Аллейн заметил, что за шесть дней в море человека можно узнать куда лучше, чем за много недель на берегу. Однако, осторожно добавил он, если обстоятельства позволяют. Джемайма с ним согласилась. Несомненно, рассеянно сказала она, на море могут происходить самые странные вещи. Да взять, к примеру, хотя бы ее, со свойственным молодости эгоизмом. В голову лезут самые невероятные мысли. Поколебавшись немного, Джемайма с видом ребенка, испытывающего беспочвенные страхи, торопливо добавила:

— Я даже начала думать, что Цветочный Убийца действительно у нас на борту. Нет, можете себе представить?

Тут Аллейну весьма пригодилось выработанное долгими годами службы в полиции умение сохранять невозмутимый вид при получении самой неожиданной информации. Пришлось как нельзя более кстати.

— Интересно знать, — равнодушным тоном заметил он, — с чего это вдруг такая мысль посетила вашу хорошенькую головку?

Джемайма почти дословно повторила слова, которые говорила Тиму накануне днем.

— Нет, конечно, — добавила она, — он счел это полным безумием с моей стороны. Как вы и как ЖСП.

— А кто такой, этот ЖСП? — спросил Аллейн.

— Это прозвище, которое мы придумали Дейлу. Означает: Жутко Симпатичный Парень. Хотя на самом деле мы не находим его столь уж симпатичным.

— И тем не менее вы поделились с ним этими своими фантазиями, я прав?

— Он просто меня подслушал. Мы расселись на его и миссис Дэ Бэ роскошных шезлонгах, а Дейл вдруг выскочил из-за угла с подушками, так и излучая фамильярство и благодушие.

— Ну а теперь при свете дня все эти ваши страхи, надеюсь, испарились?

Джемайма шевельнула носком туфли и отбросила в сторону какой-то мельчайший невидимый предмет.

— Не совсем, — еле слышно пробормотала она.

— Нет?

— Нет, правда. Буквально прошлой ночью, когда я уже легла спать, кое-что произошло. Не думаю, что нечто совсем уж ужасное, но я опять разволновалась. Моя каюта находится по левую сторону отсека. И из постели отлично виден иллюминатор. И вот, вы знаете, наверное, случаются такие моменты, когда толком не поймешь, спишь ты или бодрствуешь… А может, паришь где-то между сном и явью? Я как раз и пребывала в таком состоянии. Глаза закрыты, тело кажется невесомым. А потом я вдруг проснулась, словно от толчка, лежала с открытыми глазами и смотрела в иллюминатор, — Джемайма судорожно сглотнула слюну. — Ночь была такая ясная, лунная. И перед тем, как снова закрыть глаза, я увидела луну. Она заглянула ко мне в каюту и почти тотчас исчезла, а вместо нее появился целый хоровод звезд, но вскоре и они исчезли. Чудесное зрелище! Ну а чуть позже, когда я снова открыла глаза и посмотрела в иллюминатор… Там кто-то был и смотрел на меня!