Но ему даже этого не придется делать. Если Одиннадцатый дивизион попытается сблизиться с Двенадцатым, то выйдет за пределы действия энергетического оружия, и оно не сможет пробить защитные стены Янакова. Он окажется в безопасности и хоть, возможно, и не повредит супердредноуты Трейлмана, тем не менее промчится сквозь конвой и попутно весь его уничтожит.

Хонор с разочарованием выслушала, как Ю спокойно и неторопливо подтвердил полученный приказ Трейлмана. Она по-прежнему чувствовала себя неловко в обществе бывшего хевенита, но ждала от него большего. Последствия маневра Трейлмана были до боли очевидны – как ей, так, по всей видимости, и Янакову. Он уже уходил налево, прочь от Одиннадцатого дивизиона, прямиком к конвою, игнорируя оба дивизиона и нацелившись на разбегающиеся транспорты.

Шли минуты, по экрану тянулись проецируемые курсы, стороны время от времени обменивались выстрелами, и разочарование Хонор в своем флагманском капитане росло. У Ю было куда больше опыта, чем у ее грейсонских адмиралов, но маневры Трейлмана уже вывели корабли экс-хевенита далеко за пределы перестрелки в упор энергетическим оружием. Последняя надежда конвоя была потеряна, а Ю даже не стал спорить с командиром.

И вдруг она поняла, что и выполнять приказы Трейлмана он тоже не собирался! Экран, казалось, наклонился вбок – Одиннадцатый перешел на полную боевую мощность двигателей и без всякого предупреждения молниеносно сменил курс. Дивизион и его прикрытие развернулись безупречно скоординированным маневром как единый корабль. Изумленная Хонор наконец-то поняла, что параллельно с подтверждением приказов Трейлмана Альфредо Ю передавал свои, совсем другие.

Резкое изменение курса застало Трейлмана врасплох, и он что-то расстроенно воскликнул, но сама Хонор довольно усмехнулась. Да, Ю подтверждал приказы Трейлмана, но обманывал он в первую очередь Янакова! Командир «сил противника» уже доказал свою хитрость, использовав модули электронной защиты, но это было еще не все. Его связисты подключились к командной сети Трейлмана!

С настоящими хевенитами у него бы этот номер не прошел, но дело не в этом. Хороший офицер пользуется любой выгодной возможностью, которая ему попадается, а потом создает новые. Со связью он поступил также дерзко, как и в остальных аспектах своего плана. Но на этот раз хитрость обернулась против него, потому что Альфредо Ю оказался еще хитрее. Ю не мог знать, что собирается сделать Янаков, но учел такую возможность. Трейлман использовал всенаправленную передачу, чтобы сообщать об изменениях в своих планах всем подразделениям одновременно, и связистам Янакова было несложно к ней подключиться. Но Ю для координации своих подразделений, должно быть, использовал сжатые сообщения по узконаправленным лазерным лучам, и люди Янакова этого не заметили. Да и зачем? Они и так узнавали по связи Трейлмана, какие он отдал приказы. Внезапное изменение курса могло бы сработать даже без этой добавочной хитрости, а уж с ней маневр флагманского капитана превратился из возможно эффективного в гарантированно сокрушительный.

Тринадцатый дивизион снова изменил курс, лихорадочно разворачиваясь. Янаков понял, что его обыграли, но было уже поздно. Ю идеально рассчитал время поворота. Расстояние было все-таки слишком велико, чтобы энергетическое оружие пробило защитные стены Тринадцатого, но Янаков оказался чересчур самонадеян, просчитывая действия своих оппонентов. Он не задумался о том, что еще они могут предпринять. Корма его кораблей оказалась слишком близко к Ю, поскольку он был уверен, что Одиннадцатый дивизион уходит. Теперь эта самоуверенность обернулась против него. Одиннадцатый навел бортовые орудия, и на мгновение два супердредноута, четыре тяжелых крейсера, шесть легких крейсеров и шесть эсминцев оказались в идеальной позиции, для выстрела «под юбку».

Лазеры и гразеры яростно атаковали цели, а защитных стен, способных остановить их, на месте не было. Супердредноут «Отважный» взорвался, вскипев огнем, и вместе с ним адмирал Янаков. Подбитый «Яростный» отчаянно перекатился, резким поворотом уведя из-под удара корму и подставив под огонь верх импеллерного клина. Но тут Хонор услышала взрыв ликования в голосе Трейлмана – тот уже отдавал новые приказы. Двенадцатый дивизион выпустил ракеты, а единственный курс, защищавший супердредноут от огня Ю, заставил его развернуться открытым горлом клина всего в тридцати градусах от Трейлмана. Корабль перешел на полную боевую мощность, стараясь оторваться от врагов, но он уже сильно пострадал, а без поддержки «Отважного» его защита не справлялась. Четверть лазерных боеголовок Трейлмана прорвались сквозь нее, и в космос выплеснулись многочисленные обломки и облако атмосферы. Через восемь минут после «Отважного» взорвался и «Яростный».

Хонор удовлетворенно вздохнула.

– Ладно, Фред, отключай симуляторы.

Все панели погасли. Хонор встала и потянулась. На экране видны были корабли ее эскадры, и она усмехнулась. На орбите Грейсона мирно плыли супердредноуты, которые только что были уничтожены в компьютерном тренажере.

Коммандер Бэгвелл встряхнулся, все еще потрясенный тем, как решительно Янаков – и Ю, подумала Хонор, улыбнувшись еще шире, – нарушил параметры упражнения. Уолтер будет расстроен, понимала она, но не такой он человек, чтобы обижаться на Янакова. Или чтобы попасться на тот же трюк во второй раз. И Янаков тоже расстроится. Он устроил великолепную засаду, но потом слишком увлекся собственным успехом, и за эту самоуверенность Ю его сильно наказал. Ждал он слишком долго – если бы Янаков сменил курс на несколько секунд раньше, то Одиннадцатый дивизион не успел бы выстрелить вверх, а больше ничего на таком расстоянии не сработало бы, – но это она ему скажет лично. В конце концов, у него все получилось и он заслужил уважение всей эскадры.

Вообще-то Янаков тоже заслуживает похвалы. Хоть он в конце все и испортил, но засада показала, что у него есть смелость и воображение, а не только умение. Так что она была довольна. Ошибок допустили много, но на ошибках учатся. Лучше допускать их на компьютерных тренажерах, чем перед врагом. Хонор радовала независимость, проявленная Янаковым и Ю. Избыток инициативы может привести к катастрофе, но ее недостаток куда более опасен… и куда чаще встречается. Она всегда предпочитала офицеров, которых иногда даже приходилось сдерживать, тем, кто слишком робок для самостоятельных действий.

Она отвернулась от экрана.

– Что ж, это было волнующе, – сказала она Бэгвеллу. Нимиц ухмыльнулся со своего места на спинке командирского кресла.

– Да, миледи, – ответил коммандер.

Глаза Хонор заблестели. Бэгвелл по-прежнему корректен и точен – и склонен к формальности в тактике, как она и предполагала, – и он до сих пор не оправился от потрясения.

– О да…. и я жду не дождусь вашего анализа на итоговом совещании, – сказала она вторя смешку Нимица, глядя в лицо Бэгвеллу.

* * *

Уильям Фицкларенс, землевладелец Бёрдетт, злобно уставился на входящего в его кабинет дьякона Альмана. Дворец Бёрдетт превосходил по размерам даже дворец Протектора, как и приличествовало сердцу одного из первых поместий на планете Грейсон. Это было огромное сооружение из местного камня, построенное тогда, когда защищаться приходилось не только от природы, но и от других землевладельцев. Кабинет тоже был мрачен и поражал пустотой. По вступлении в должность Бёрдетт первым делом приказал снять все гобелены и картины, которыми предыдущие два землевладельца пытались смягчить спартанскую простоту помещения. Уильям любил своих отца и деда, но они позволили увести себя прочь от железной простоты, которой Бог требовал от Своего народа. Уильям Фицкларенс не собирался повторять их ошибки.