Дик Грейсон тем временем пришел в себя, видимо, гипноз рассеялся. Боеспособных вампиров больше не осталось, все в беспамятстве лежали на полу.

Бэтмен, Харли, Дик, Татсу и Саша наконец увидели, как их враг пал. Битву можно было считать оконченной: военачальник вражеской стороны был убит.

Дракула превратился в горстку пепла. Череп — единственное, что более менее уцелело.

Все уже готовы были праздновать, но я не спешил. Моя интуиция все еще оставалась тревожной. Я не понимал почему. Мы сразили врага, но казалась, что он все еще не побежден.

Солнечный генератор продолжал работать. Мы условились, что пока я не скажу, Брюс не станет его отключать. Он также доверял моей интуиции и был согласен с тем, что лишь когда она даст добро, мы ознаменуем окончание битвы.

Я не мог понять в чем дело и решил обследовать прах павшего врага. И только я сделал шаг в его сторону, как внезапно останки Дракулы взметнулись вверх, образовав дорожку тонкой пыльной завесы. Этой тонкой, но плотной завесы оказалось достаточно, чтобы маленькая летучая мышь смогла укрыться в ее тени от потока лучей и, проскочив, устремиться в тоннель.

Дракула не умер! Должно быть, граф каким-то образом превратил часть себя в ночного грызуна и спрятался от света в собственных останках. Затем поднял пыль и, создав завесу, выбрался за пределы границ убийственного света.

Я среагировал мгновенно и побежал за летучей тварью. Нельзя было позволить вампиру сбежать. С возможностями его регенерации он быстро придет в норму и непременно захочет отомстить, он принесет этому миру еще больше зла и страданий — этого нельзя допустить.

-Я сам с ним закончу. Лучше разберитесь с останками и проверьте, как дела у наших коллег снаружи,- бросил я напоследок и устремился вглубь подземных катакомб, вслед за летучей мышью.

Я предполагал, что солнечный генератор может не сработать или сработать, но не убить графа. На такой случай у меня был план «Б», но я до последнего не хотел к нему прибегать.

Глава 216. План «Б».

В запутанном лабиринте тоннелей, проходящем под городом, летучая мышь ориентировалась удивительно свободно. Ловко огибая извилистые коридоры, она неслась к надежному укрытию, где смогла бы восстановиться от полученных травм.

Но даже сейчас, когда мышь, неистово размахивая ослабленными крыльями, пыталась оторваться от преследователя, вампирская регенерация с чудовищной скоростью восстанавливала ее поврежденный организм. И такое стремительное исцеление требовало такой же стремительной платы — графа мучила жажда.

Ему как можно скорее нужно было выпить свежую кровь. Граф торопился. Он держал путь к старому кладбищу — там его ждал желанный эликсир. Он отдавал все силы этому полету, потому что знал, что сможет восполнить недостаток, как только доберется до своего логова.

Но чем дольше длился полет, тем больше нарастало в нем беспокойство. Из-за серьезных повреждений тела и последующего превращения в летучую мышь, он потерял власть над некогда загипнотизированными им людьми. И могло статься так, что спасительный источник сил, к которому он стремглав мчался, ослушался его приказа и покинул кладбище.

Наконец граф преодолел последний поворот на своем пути и стрелой вылетел из вырытого под старой часовней тайного лаза на поверхность. Тут Дракулу должен был ждал его благодетель — тот, кто пробудил его, пролив на кости аристократа кровь, Хьюго Стрейндж.

За выказанное уважение к правителю вампиров и благое деяние Дракула отнесся к нему снисходительно и даже проявил милость: подчинил себе его разум и сделал своим верным человеческим слугой. Граф не знал для слуг большей благодати, чем верно служить своему господину.

Так как Дракула хотел подчинить себе всех людей на земле, ему был необходим проводник в человеческий мир, и эта участь легла на плечи директора психиатрической лечебницы.

Но сейчас, в эту самую минуту задуманное прежде для графа не имело значения, все осталось позади, обо всем этом граф подумает потом и, конечно же, непременно придумает новое решение, новый выход, так же, как он придумывал всегда. Разве может быть иначе? Нет. А пока единственное, что волновало вурдалака, — это живительная кровь, что текла по жилам Стрейнджа, никчемного человека, который в данный момент был для графа не более чем обедом для восстановления сил.

Однако то, чего Дракула боялся больше всего, все-таки случилось: Хьюго не оказалось на месте. Стало быть, тот освободился от его контроля и поспешил убраться с кладбища.

Тем не менее Дракула сразу сообразил, что этот человек не мог уйти далеко, и немедленно отправился выслеживать свою добычу. Сейчас он был чувствителен к крови как никогда, а потому жертву отыскал быстро. Стрейндж даже не успел покинуть пределы кладбища.

Освободившись от контроля, мужчина подумал, что на этом его мучения закончены, но он и представить не мог, что самое страшное еще впереди.

Стрейндж почти бежал, но тучное тело не позволяло ему передвигаться быстро. Он изрядно запыхался и из-за громкой одышки ничего, кроме своего дыхания, не слышал, и это несказанно пугало мужчину.

Летучая мышь настигла Хьюго Стрейнджа у покосившихся ворот. Она без лишних церемоний вонзила острые клыки в горло беглеца и залпом осушила полные крови жилы. Затем, яростно зарычав, наконец вернулась в свое человеческое обличье. И хоть раны Дракулы полностью еще не зажили, он не был больше беспомощным.

А Стрейндж, бледный и иссохший, лежал на холодной земле старого кладбища как окоченевший мертвец, но его господину не было до него никакого дела. Мысли того теперь занимали лишь позорное поражение и обязательная месть.

Дракула представлял себе, как соберет армию еще большую, чем прежде, и захватит Готэм количеством быстро, стремительно, а после — уничтожит своих врагов, осмелившихся так непростительно его унизить, а потом...

Размышления графа прервались. Он услышал треск сухих веток и надвигающиеся шаги. Кто-то ступил на территорию старого кладбища.

Вначале Дракула решил, что его нагнал следовавший за ним враг в черном плаще и белой маске, но, присмотревшись, с удивлением обнаружил, что это вовсе не Интеллектуал, который сегодня чуть не лишил его жизни, а девушка — хрупкая и, несомненно, слабая, отчего-то вырядившаяся на кладбище в безупречно-белую одежду и уложившая свои длинные светлые волосы, как на дефиле.

Она медленно приближалась к повелителю вампиров. Лицо ее не выражало ни страха, ни