class="p1"> По застывшему выражению лица Дракулы было видно, что он ничего не понял. Только на «злобных личностях» он осознанно оживился и горячо воскликнул:

-Ты — сопливый юнец, который ничего не знает об этом мире. Ты пытаешься учить жизни того, кто прожил на этой земле более пяти веков! Общество безрассудно отвернулось от правильных устоев. Монархия исчезла, а на ее место пришла паршивая демократия. Большей глупости я в жизни не видел. Человечество — паразит, который уничтожает планету. Чтобы избежать глобальной катастрофы необходимо держать его в узде, контролировать железной рукой монарха. Лишь так можно спастись…

-Значит, необходимо превратиться в вампира и служить тебе? Что ж, я, пожалуй, откажусь. А ты, Элис?

Девушка не ответила, зажгла на ладони свет и, направив лучи на вампира, отсекла тому правую руку.

-Похоже, она тоже не согласна. Да ладно, граф, не серчай. Ну не всем дано понять истину. Мы уж как-нибудь останемся при своем мнении. Ну, есть у тебя последнее слово?

-Я сказал, это не конец!

Он кинулся на Ослепительную в надежде расправиться с ней прежде, чем та направит на него луч. Элисон опешила от такой скорости, но я вовремя вмешался, преградив вурдалаку путь бетонной стеной.

Придя в себя, Блэр зажглась, как новогодняя гирлянда. А через секунду на нее уже невозможно было посмотреть невооруженным глазом, казалось, она превратилась в само солнце, яркий свет которого нещадно слепил глаза. Как бы жители Готэма не проснулись раньше времени, посчитав, что наступило утро.

Старый вампир прижался всем телом к возведенной мной бетонной стене, пытаясь спрятаться от света. Я отправил преграду в Инвентарь, и Дракула оказался в эпицентре солнечных лучей.

Его кожа мгновенно воспламенилась, глаза загорелись, но он упрямо отказывался сдаваться, и, преодолевая мучительную боль, продолжал тянуть к Элисон руку, желая острыми когтями разорвать ей глотку.

Его выдержка была достойна похвалы, но пора было заканчивать. Я материализовал адамантиевый клинок и силой телекинеза вонзил его в спину старого вампира по самую рукоять — меч пробил сердце Дракулы насквозь.

Граф бросил на меня последний взгляд, прекратил сопротивление, закрыл глаза и, преисполненный величия настолько, насколько это было возможно, гордо принял свою смерть.

-Наконец-то он стал нормальным,- сказал я, разглядывая останки врага.- Да, теперь он труп, но зато какой!

Сегодня граф Владислав Дракула покинул этот мир… В который раз за свою многовековую жизнь.

Серьезно, в этом мире комиксов никогда не поймешь, окончательно ли умер тот или иной персонаж. Даже когда ты вроде бы уверен, что все, конец, оказывается нет, не конец. Но я все же надеюсь, что это все же тот самый конец! Если это не конец, то я просто не знаю, когда настанет тот самый конец, если конец когда-нибудь вообще настанет.

В любом случае моя интуиция наконец спокойна, а это значит, что сражение окончено… Мы одержали победу!

Эх, для пущей эффектности, было бы просто замечательно, если бы в эту самую минуту взошло солнце. Но сейчас только полночь, и до рассвета еще уйма времени, что на самом деле хорошо. Ведь в Бэт-пещере в беспамятстве лежит груда горожан и их необходимо в срочном порядке оттуда вытаскивать, пока они не очнулись и не обнаружили себя в логове Бэтмена. Иначе все неизбежно подумают, что похититель — Бэтмен, и тогда защитника Готэма все возненавидят.

Хм, мне кажется или я о чем-то забыл… О чем же?

Пока я пребывал в глубоких раздумьях, в себя пришел Хьюго Стрейндж и, оскалив свои острые клыки, уставился на меня кровавым взглядом.

Точно, вот о чем я забыл!

-Спасибо, доктор, что так любезно напомнили мне о своем существовании,- поблагодарил я директора Аркхема.

-Мне и его поджарить?- спросила Ослепительная, снова наращивая в ладони солнечный свет. Девушка действительно была готова поджарить Стрейнджа.

Эх, Харли на нее плохо влияет. Арлекин как-то между репетициями в красках рассказала своей начальнице, каким нехорошим человеком был мерзкий Хьюго, какие тот ставил эксперименты над ней, над Памелой и всеми остальными пациентами лечебницы. Поэтому ничего удивительного в том, что этот человек вызывал у Элисон чувство омерзения, не было.

Но тем не менее Стрейндж был мне нужен живым. Я отрицательно покачал головой, призывая девушку не горячиться и не светить.

Став вампиром, Хьюго овладела жажда. Он поднял свое грузное тело с земли и тут же устремился на меня.

Я молча наблюдал, как этот тучный вампир бежит ко мне во всю прыть. И когда он оказался от меня на расстоянии вытянутой руки, я вдарил по его лицу звучной пощечиной. Хьюго полетел, а заодно вместе с ним полетел и выбитый клык. Я вытащил из пространственного кармана шприц с лекарством и метнул его вслед последнему оставшемуся в городе вампиру.

Что ж, история подходит к своему завершению. Ах да, не забыть бы собрать прах Дракулы, он послужит отличным материалом для исследований.

Хм, мне кажется, или я все еще чувствую некий дискомфорт в теле? Надо бы принять ванну с эликсиром Лазаря после завершения всех дел.

Схватив бессознательную тушку Хьюго Стрейнджа, я потащил его за собой, волоча по земле. Возвращаться в Бэт-пещеру я решил тем же путем, каким сюда пришел, через тоннель. Ослепительная решила отправиться со мной.

Надо убедиться, что у ребят все прошло хорошо, после — убраться, отметить победу и идти спать…

Глава 217. Помни сегодняшнюю ночь.

В пещере Бэтмена стало относительно светло. Пока я отсутствовал, Брюс успел наладить проблему с освещением.

Команда отдыхала. Кто сидел напротив монитора, важно нахмурившись, — это Брюс, разумеется — кто на турнике, растянувшись в довольной улыбке, — это Харли, конечно же — кто на мягких креслах, устало вытянув ноги, — это по большей части остальные.

Бэтгерл и Блэйд тоже уже были здесь. И хотя по бесстрастному лицу ночного охотника нельзя было разобрать его настроения, Барбара вся светилась от счастья. Поэтому можно было смело заключить, что у второй группы, сдерживавшей вампиров снаружи, все прошло хорошо.

Единственными, кого здесь не оказалось, были члены отряда «Безымянные». Должно быть, они сейчас снаружи, присматривают за бессознательными телами.

Ослепительная поспешила присоединиться к подругам. Все отдыхали после напряженного боя. Девушки ободряли друг друга, Найтвинг залечивал раны, а Альфред, который все это время