– Правильно, – кивнула Матихина, – если естьличная машина, то хоть из Питера ради большого оклада ездить будешь. Но кое укого колес не было. Доброго хозяина найти непросто, но и хорошую горничную тоженелегко, если же у тебя дом за городом, то сразу надо вычеркивать «безлошадных»из списка кандидатов. Поэтому в некоторых поселках строят малоквартирныездания. Нанимаете повариху и селите ее в однушке, платите скромную аренду. Совсех сторон круто. В доме лишний человек перед глазами не маячит, приготовилаеду и ушла. С другой стороны, она всегда под рукой, позвонили – через пятьминут примчится. Работаешь в поселке – имеешь отличные условия жизни, уволился– сдавай ключи. Многих жилплощадь к месту привязывает.

Я оперлась локтями о столик, а Женя,прихлебывая принесенный официанткой кофе, трещала сорокой.

В поселке Ворокино около домов для прислугистояли огромные мусорные баки, поэтому у всех жителей в лексиконе появилисьвыражения: «позвонить на помойку, «позвать с помойки», «поселить на помойке».Вот только не надо думать, что хозяева демонстрировали снобизм по отношению кобслуживающему персоналу. Наоборот, в Ворокино сложилась не характерная длябольшинства элитных подмосковных поселков ситуация. Семьи имели детей, ониходили в школу, открытую тут же, за одними партами сидели наследники олигархови дворников. Обеспеченные родители не позволяли отпрыскам задирать нос, невозражали, если те приглашали в гости «простых» ребят, на корню пресекаличванство и хвастовство. С другой стороны, одноклассники, чьи мать и отец невладели миллионами, спокойно относились к тому, что их родители служат в семьяхприятелей. Празднование Нового года, дней рождений, походы или поездки наэкскурсии, велосипедные прогулки, лыжные соревнования в поселке проводилисьсовместно.

– Просто идиллия, – недоверчиво протянула я,когда Женя примолкла, – неужели не было конфликтов?

Матихина вытерла руки салфеткой.

– Нет. Люди подобрались интеллигентные с обеихсторон баррикады, дети у них были соответственные. Среда воспитывает. Вот,например, Соня Лузгина, лучшая подруга Лизы, приехала в Ворокино с мамой, тананялась уборщицей в поселок, это самая непрестижная должность. Нинель мылаполы в конторе, магазине и кафе. Иногда ее нанимали в дома, на времякапитальной уборки.

– Эй, эй, – занервничала я, – ты путаешь! СоняЛузгина дочь богатого человека, она училась в Швейцарии и…

Матихина расхохоталась.

– Ну не могу, – приговаривала она сквозь смех,– это она вам рассказала?

– Софья сейчас за границей, – оторопелоответила я, – Константин Львович обожает экстремальные путешествия, они ссупругой проводят свободное время в труднодоступных местах.

– Константин Львович? – разинула рот Женя. – Аон тут при чем?

Я сообразила, что Матихина давно уволилась изсемьи Ерофеевых, и пояснила:

– Софья теперь мачеха Лизы. Мне пока неудалось с ней побеседовать, но вроде она вот-вот вернется в Москву.

Женя схватила меня за руку.

– Сонька была в Ворокине одной из самыхпоследних. Стоило посмотреть, как она у Лизы в гостях конфеты и фрукты ела!Загребала обеими руками. Мать-то ее кашей да макаронами кормила! Никакогопапы-олигарха там не было, и вообще отец у девки отсутствовал. Это все Лизапридумала.

У меня закружилась голова.

– Женя, сделай одолжение, расскажи про Соню,Лизу и все, что знаешь о Екатерине. Но, пожалуйста, излагай по порядку, иначе яутону в потоке разноречивых сведений.

Матихина скорчила гримаску:

– Проще некуда. Слушай и все поймешь.

Евгения пришла на работу к Ерофееву в тот год,когда Лизу отправляли учиться за границу. Девочка отчаянно плакала, она оченьне хотела покидать Россию, где оставались друзья, папа, любимые игрушки, роднойдом. Но Константин Львович остался непреклонен. Он отослал дочь в пансион, ачтобы Лиза там не затосковала, отправил вместе с ней… Соню Лузгину.

Сонечка в отличие от капризной Елизаветы быладевочкой тихой, смирной и очень благодарной. Она с радостью донашивала вещибогатой подруги, отлично училась, никогда не хамила маме и не чуралась мытьвместе с ней полы. На взгляд Ерофеева, Лузгина хорошо влияла на его строптивую,горячую, слишком скорую на язык доченьку. Был еще один немаловажный момент:Елизавету за сварливость и эгоизм недолюбливали дети и взрослые. Кое-кто изродителей просил отпрысков: «Не дружи с Лизой, она наглая».

А вот против общения с Лузгиной никто невозражал. Сонечка никогда не забывала поздороваться, как со взрослыми, так и смаленькими жителями поселка, всегда улыбалась, вставала, если в кабинет входилистаршие, не спорила с ними. Она давала списывать домашние задания, помогалаодноклассникам на контрольных. Все это в совокупности сделало Лузгину всеобщейлюбимицей. Соня была умна. Придя к кому-нибудь в гости, она с порога заявляла: «Глядите,у меня новое платье! Лизино! Оно ей мало стало, а мне как раз, и к нему туфли!Здорово, да? Повезло, что я мельче Лизки, иначе бы другой отдали».

После такого заявления никто из детей не смелподдразнивать Лузгину. Хоть в Ворокине и отсутствовала дискриминация пофинансовому признаку, но кое-кто мог иногда прошипеть в спину какой-нибудьдевочке: «Твое платье на прежней хозяйке сидело лучше». А вот с Сонечкойподобного не случалось. Лузгина без всякого стеснения могла сказать ребятам,звавшим ее после уроков в гости: «Не, сегодня не могу никак. Маму нанялиВасильевы, там окна огромные, ей помочь надо».

Более того, один раз Вероника и Таня Кругловы,дети владельца крупного банка, выяснив причину отказа Сони посмотреть вместе сними кино, схватили тряпки и помчались вместе с ней на уборку. Представляетеудивление хозяев, когда те узнали, что их особняк отдраивала команда из старшейЛузгиной, Сони и дочек финансиста? Когда Соня начала дружить с Лизой, та тожестала пользоваться популярностью у одноклассников. Елизавета под влияниемЛузгиной слегка прикусила язык, к ней изменили отношение взрослые.

Поразмыслив, Константин Львович сделал НинельВалентиновне, матери Сони, предложение, от которого та не могла отказаться.Софья отправляется вместе с его дочерью в Швейцарию, все расходы по содержаниюребенка, включая одежду и карманные деньги, берет на себя Ерофеев. Ясное дело,мать возражать не стала.