— Спасибо вам огромное. Вы… Спасибо, правда.

— Обращайтесь, Марго. Я буду рада снова помочь.

Она выверенным жестом поправила идеальную прическу и отправилась к выходу. А я к детям.

Утихомирить их удалось быстро, и даже задобрить получилось, разрешив съесть по эклеру на ночь.

А вот Вари всё не было.

Пришлось мне идти за блудной дочерью, взяв с младших клятвенное обещание не баловаться.

Она нашлась на полпути к вилле. Веселая, поющая что-то себе под нос и совершенно не замечающая моего особенного мамо-взгляда. Сурового такого, даже гневного.

— Ой, привет, — расплылась в улыбке дочь. — Ты давно приехала?

— Давно.

— А я была в бассейне с Кариной. Она такая классная, мам! Подарила мне футболку.

Она потрясла передо мной мелким целлофановым пакетом.

— А дедушка обещал подарить гитару.

— Кому? — опешила я, забыв даже, что хотела начать проповедь на тему "Слушай сюда, ты провинилась, кайся!"

— Мне. Я же хочу в музыкалку, помнишь? А препод сказал, что надо новую гитару. Дедушка сказал, что если я хочу учиться, это хорошо. Он поощряет.

— Какой дедушка, — решила зайти с другого края я.

— Серёжа, — удивлённо молвила Варя. — Мы у него гости сейчас, мам. Это его дом. Ты чего?

Я кивнула. Хмуро посмотрев на окна кабинета отца, уточнила:

— И давно вы сдружились с дедушкой?

— Нет. Он вообще не самый дружелюбный, — пожаловалась Варя. — Но вчера сказал, что я очень похожа на его мать. И что она была певицей. С шикарным голосом.

— Надеюсь, ты ему не пела, — усмехнулась я, вспоминая завывания Вари из душа. — У Сергея Петровича больное сердце.

— Не пела, но сказала, что хочу научиться играть на гитаре. А ты ее не покупаешь, потому что разводится с папой и безработная. И папа сказал, что не купит, потому что он не миллионер обеспечивать всех, и мы теперь твоя забота. Поэтому я, наверное, играть не буду.

— Офигеть, — только и смогла сказать я.

— Он также ответил. Вы с ним чем-то похожи, мам.

— Угу.

— Он меня послушал и ушёл. А сегодня встретил снова, позвал и сказал, что подарит мне гитару. И о другом позаботится.

— О чём другом? — не поняла я.

— Не знаю. Может он откуда-то узнал, что я ещё велосипед новый хочу?

— Иди домой, Варя! — опомнившись, закатила глаза к небу. — Там мелкие одни телек смотрят, пока мы здесь. Как Зоя Аркадьевна, кстати, не знаешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Нет, — Варя покачала головой, — но на ужине она обещала завтра быть вовремя. Хотела и сегодня с нами остаться, но у неё очень разболелась голова, и Жанна Михайловна пошла вместо неё. Она встала и сообщила, мол, не тревожьте Марго, она совсем о себе забыла, пусть хоть немного погуляет. И дедушка сказал, что пусть. И улыбался. Так улыбался, что дядя Паша предложил позвать врача.

Я кивнула и отправила дочь в наш домик, а сама настороженно обернулась к вилле. "Что там вообще происходит?" — подумала, чувствуя, что любопытство снова поднимает голову.

* * *

Вселенная не дала ответа, потому пришлось додумывать самой. Лопухин разочаровался в Лёвушке и решил найти другого наследника. Тогда же и вспомнил, что у него наделаны дети по всему миру. Приказал найти, и вот мы здесь. И что дальше? Выбирает между нами наиболее похожего на себя?

Вроде все сходится. Но остаётся нестыковка: у Льва, насколько понимаю, образование соответствующее. Его готовили быть папочкиным помощником. А вот дети самого Лопухина к этому вряд ли пригодны. Паша — разнорабочий, я — медсестра практически без стажа и опыта, Карина… она просто красивая. Зато личная жизнь ни у кого не сложилась — хоть что-то у нас от папы!

Грустно усмехнувшись, я пошла к домику следом за уже пропавшей из виду Варей.

— И всё-таки, чего ты хочешь? — спросила вслух, всё еще пребывая в задумчивости.

— Поболтать, — раздалось из темноты, сгустившейся чуть плотнее у яблони.

Я замерла с открытым ртом, от неожиданности забыв даже покричать.

— Привет, — тьма отделилась от дерева и преобразилась в очертания Олега Дорфа. — Хорошо у вас тут.

— Где?

— В саду.

— У тебя сад не хуже, — ответила на автомате, разглядывая писателя с невыразимым ужасом. Теперь его освещал тусклый фонарь, и мне хотелось позвать на помощь. У Олега был вид зомби, которого пожевал дракон. Как-то так. Лохматый, бледный, заросший, с впавшими глазами, очерченными красными синяками, он стоял напротив, глядя вроде и на меня, и — в то же время — куда-то очень далеко. Дальше нашей планеты.

— Мне одиноко, — сказал он, внезапно вперив свои страшные глаза в меня. — Сил нет.

— На что?

— Вообще, — он вздохнул, почесал живот. — Хочу, наверное, семью.

— Наверное? — увы, пока я могла только повторять за ним слова, своих не находила.

— Да. Я бы мог стать мужем и отцом. Мы с супругой вместе любовались бы закатами, она стала бы моей Музой. Моей Силой!

— В смысле, была бы рядом по необходимости, и не отсвечивала бы, когда вдохновение? — кивнула я.

— Ты всё понимаешь, — тепло улыбнулся зомби Олег. — Пойдёшь?

— Куда?

— За меня.

— А дети?

— Ах, да… У тебя же еще дети…

Он снова посмотрел куда-то далеко, за пределы нашей вселенной. Задумчиво вздохнул, сказал замысловатое: «Эх, скотство», и побрёл в противоположном от меня направлении.

А я, постояв еще минутку, сорвала четыре яблока с дерева и пошла в дом к детям, отчего-то улыбаясь во всё лицо. Надо же, какое неспокойное странное время настало: сразу двое мужчин сегодня выводили меня на своеобразные свидания, а третий — пусть и псих — даже замуж звал. Это определённо хороший отпуск, и он ведь ещё не закончился…

Дети, утомлённые собственным поведением, едва держались, но спать отказывались до последнего. Когда я пришла., они дружно смотрели семейную комедию. И мне бы рявкнуть, как в старые-добрые времена, чтоб все по местам и как положено… но фильм оказался по-настоящему хорошим, а на столе стоял сырный попкорн. Так что мы смеялись и сопереживали до самого конца, только тогда обнаружив, что Артёмка всё-таки провалился в объятия Морфея.