стало плохо, он почувствовал недомогание и боль в правом виске во время просмотра редких монет. В доме он находился один, старая домработница Вера сама несколько дней назад загремела в больницу с гипертонией. Леонид Аристархович позвал Артёма и сразу отключился. Артём прибежал на зов хозяина, растерялся, схватил телефон и вдруг увидел тот самый Константиновский рубль, о котором часто рассказывал коллекционер. Вспомнил он и о его стоимости.

Артём вызвал врачей, коллекционера увезли в больницу, а на молодого мужчину нашло наваждение, он исчез из дома старика вместе с рублем.

Но куда его девать, как выручить за монету деньги, кому предложить? Неизвестно!

Оставаться дома Артём не мог, боялся коллекционера, поэтому предложил Озеровой перебраться на съёмную квартиру, а Мария в свою очередь озвучила вариант с квартирой Дианы.

Две недели они жили у народной артистки, за это время Артём связался с Иваном Игоревичем, поинтересовавшись, может ли тот посодействовать с продажей монеты. Психолога предложение Артёма заинтересовало, он сам захотел купить рубль, правда, был готов заплатить в два раза меньше, чем намеривался получить влюбленный вор. Артём предложил Ивану подумать об удвоении суммы и сделал глупость, упомянув, что монета надежно спрятана в квартире актрисы Дианы.

Психолог обещал всё обмозговать, а Артём готовился к отдыху в Турции. Рубль он спрятал в вентиляционное отверстие.

Иван Игоревич подстроил всё таким образом, чтобы ликвидировать Артёма, убрать его со своего пути, изолировать далеко и надолго.

Артёма арестовали, Иван Игоревич чувствует себя победителем, теперь можно забрать рубль. Для этого он связывается с Андреем и его приятелем — знакомы с психологом они были давно — просит их проникнуть в квартиру Дианы, найти серебряную монету. Три попытки злоумышленников оказались неудачными, после чего один взбрыкнул, отказавшись заниматься этим делом, а Андрей придумал план со снятием квартиры и потопом. А потом закрутилось, завертелось…

…Через день, после предварительного звонка — номер телефона взяли у мамы — мы с Алисой поехали к коллекционеру.

Во время телефонного разговора Леонид Аристархович долго интересовался, кто я такой, зачем ему понадобился и откуда узнал о его существовании. Пришлось упомянуть Константиновский рубль и сказать, что есть некоторые сведения о монете.

Упоминание о рубле взволновало коллекционера не на шутку, его дыхание сделалось прерывистым, свистящим, и, не видя лица Леонида Аристарховича, я отчётливо представил, как оно приобрело бордовый оттенок.

— Приезжайте, — выдохнул старик, назначив встречу на девять утра.

В коттеджный поселок мы приехали без пятнадцати девять, дом коллекционера произвёл на Алису впечатление, меня же оставил равнодушным.

Калитку нам открыл крепкий мужчина в чёрном строгом костюме. Он же проводил в дом, попросив подождать хозяина в гостиной.

— Глеб, а здесь неуютно, холодно как-то.

— Ты замёрзла?

— Да нет, не в буквальном смысле, просто… Посмотри вокруг, такое впечатление, что попали в музей. Не люблю такие интерьеры.

— Он коллекционер, что ты хочешь.

— Надеюсь, это не его портрет, — Алиса кивнула на картину в позолоченной раме и усмехнулась.

Изображённый на картине мужчина, действительно выглядел, как бы помягче сказать, не совсем обычно. Большая голова, близко посаженные глаза, огромный нос, маленькие губы — он походил на уродца.

— Нравится портрет? — раздался за моей спиной голос.

Леонид Аристархович прошёл в гостиную, опираясь на трость. Он улыбался, глядя на меня и Алису, улыбался, когда подал мне руку, улыбался, когда сел в мягкое кресло.

Охарактеризовать внешность коллекционера можно кратко — симпатичный старичок. Ни больше, ни меньше. Невысокий, худощавый, с шапкой седых волос и добродушным лицом, он вызывал исключительно положительные эмоции.

— Предложить вам чай или кофе? — Леонид Аристархович посмотрел на Алису взглядом хитрого старого лиса.

Мы отказались, тогда коллекционер, немного подавшись вперёд и сверкнув глазами, заговорил о Константиновском рубле. Точнее, не заговорил, а кратко спросил:

— Что вам о нём известно?

Я достал из кармана футляр с монетой, положил его на стеклянный журнальный столик и чуть подвинул ближе к старику.

Реакция Леонида Аристарховича меня не удивила. Он очень походил на маленького ребёнка которому родители наконец купили долгожданную игрушку. И теперь, став обладателем этой игрушки, и ещё до конца не осознав своего счастья, ребёнок — а в данном случае старый коллекционер — выглядел растерянным, обескураженным, счастливым и смешным.

Старик открыл футляр, схватил монету и, не пророня ни слова скрылся за дубовой дверью. Отсутствовал он минут десять, мы продолжали сидеть в гостиной, недоумевая и гадая, куда столь резво убежал хозяин дома.

Коллекционер вернулся, громко заявив, что монета его. Он проверил, сомнений быть не может. И потребовал от нас объяснений. Я рассказал правду, срывать мне нечего. Леонид Аристархович мотал головой, изредка бормоча неразборчивые фразы.

— Чем мне вас отблагодарить, молодые люди? — спросил он, едва я замолчал.

— Ответьте на один вопрос, чтобы окончательно внести ясность.

— Да вам и так уже всё известно.

— Не всё, Леонид Аристархович, далеко не всё.

— Мне нечего добавить. Константиновский рубль в моей коллекции уже более семи лет. И Артём его украл. А я ведь доверял ему как себе. Простодушный, добрый, открытый мужик, а тут вдруг такую свинью мне подложил. Что, где, как — ничего неизвестно. Признаться, я не думал, что монета ко мне вернётся.

— Вот поэтому у нас и остался вопрос, — поспешно сказала Алиса, заёрзав в кресле. — Вас ограбили, а вы не обратились в полицию. Почему?

Коллекционер заулыбался.

— Поверь мне на слово, девочка, на то у меня были веские основания.

— Какие?

— Это не важно, уже не важно.

По дороге домой я предположил, что Константиновский рубль, — который, по словам Леонида Аристарховича, находился в его коллекции семь лет — на самом деле и к нему попал не совсем законным путём. Должно быть, этим и объясняется его бездействие и добровольный отказ от помощи правоохранительных органов.

Но то была только моя, ничем не подкреплённая версия.

Тем же вечером мы поставили в нашем первом деле жирную точку.

Послесловие

В августе отец