вина, иногда — пирог или вафли. Основным развлечением здесь служили заключенные.

— А ведь ты до завтра не протянешь, — вошедший барон подошёл к пленнику и внимательно осмотрел его — До чего же никчёмный народ! Неделю — и ту не выдержал.

Отойдя от заключённого, Клиффорд сел за стол и принялся за еду, но мысли продолжали роиться у него в голове.

— Сколько же я потерял по твоей вине, — наконец произнёс Клиффорд, перестав жевать, и со злостью глядя на пленника — Ну, ничего. Золота, пожалуй, с тебя не вытрясешь, а вот перчатки… перчатки получатся отменные. Да, — утвердительно потряс правой рукой и зажатым в ней ножом барон — Ты, может, удивлён, что из твоей негодной кожи можно получить толковую вещь? О, меня это тоже поначалу удивляло. Но у Эрц-Герцога особый талант!

Барон наклонила за очередным куском, не прерывая разговора.

— Ему, правда, придётся срезать практически всю кожу, но уж поверь, оно того стоит. Жаль, что ты лично не сможешь их оценить, тебе бы понравилось — засмеялся барон — Из тебе, думаю, выйдут перчатки для охоты. О, ты можешь гордиться — я буду вспоминать о тебе не реже трёх раз в год. Это, знаешь, не каждому дано. Но ты заслужил — своей наглостью и животной храбростью. Рад?

Узник ничего не ответил. Его сознание было далеко отсюда. Он не слышал слов барона. Не обратил внимания на шум снаружи. И лишь когда раздался дикий вопль, мужчина пришёл в себя и открыл глаза. Барон, охваченный огнём, метался по комнате, натыкаясь на мебель и опрокидывая её. Он пытался сорвать с себя горящую одежду, но отрывал лишь тлеющие куски ткани и плоти. Они летели во все стороны, дымящиеся, обугленные, источающие запах горелой ткани и жареного мяса. Узник с жадностью втянул в себя этот запах, вслушался в дикие вопли Клиффорда — и зашелся в смехе, больше похожем на предсмертный хрип. Тело задергалось в оковах, железо впилось в раны, кровь потекла по цепям, и узник, пронзенный резкой болью, потерял сознание. А когда очнулся — перед ним стоял убийца барона. Старик в темном костюме, похожем на форму, и с повязкой стража на рукаве. Он с сожалением оглядел многочисленные раны на теле заключенного.

— Я не лекарь — наконец произнес старик — Да тут бы и сам Светозарный не справился. Могу окончить твои страдания — хочешь?

Губы узника шевельнулись, и старик нагнулся ближе, вслушиваясь в тихий шёпот.

— Да — повторил заключённый снова, и убийца одобрительно кивнул. В ту же секунду кинжал ударил точно в сердце. Узник издал короткий всхлип, вскидывая голову — и тут же обмяк в своих оковах. Жизнь окончательно оставила его.

Убийство барона Клиффорда взбудоражило и благородных, и простолюдинов. Совет, которому полагалось радоваться счастливому окончанию зимы, собрался в весьма мрачном расположении духа. Предыдущее событие — неудачная охота на Короля-Стрыгу — задевало лишь графа, эта же смерть напрямую касалась их самих.

Лишь новый секретарь Совета, барон Холдгрейв, сохранил бодрость духа. Столица удачно пережила зиму — избегнув голода, беспорядков и грабежей — и значительную часть успеха барон мог приписать себе. Он лично встретился едва ли не с каждым, от кого зависела судьба города — и многие из них, польщенные вниманием секретаря Совета, прилагали вдвое больше усилий, чем обычно. Вскоре в городе о Холдгрейве говорили не иначе, как «Наш человек». В городе — но не Совете. Там и раньше было неспокойно, а после осенних событий новый состав не провёл ни одного заседания без ссор и споров. Так происходило и в этот раз.

— Как хорошо, что вернулись вы, а не Клиффорд — обратился один из советников к барону Шатри — Иначе слухов и страхов было бы втрое больше.

— Просто господин Шатри куда лучше общается с Велингваром, чем покойный барон — отметил епископ Хаш.

— Да, общаюсь, и что с того? — пожал плечами Шатри — Барон сейчас очень популярен, и если все стремятся купить у него ересь, почему бы мне не купить у него свет? Вы, господин советник — или епископ? — уже не в первый раз намекаете на то, как я сохранил своё место, но ни разу не упомянули, кому этот убийца обязан свободой.

— Не упомянул, — согласился Хаш — Потому что тогда придётся вспомнить и о неких приказах, подписанных в этом зале.

— Господа, господа, — вмешался секретарь Совета, барон Холдгрейв — Давайте не отвлекаться.

— Верно, — раздалось замечание другого советника — Убийца сейчас наша главная проблема. Лично я теперь в дом не могу войти спокойно — стою на пороге и прислушиваюсь — вдруг и меня уже ждут? Довольно неприятное чувство, господа.

— А в здание Ратуши вы заходить не боитесь? — спросил самый молодой из советников — Не прислушиваетесь, где сейчас ходит наш мэр?

— Вы на что намекаете, шевалье? — насторожился Холдгрейв.

— На тех людей, что увели отсюда в кандалах!

— Они были преступниками.

— Они были королевскими служащими! Граф весьма вольно обошелся с судебным вопросом.

— Король дал ему такое право.

— А Уоренгейт им злоупотребил! И он напрасно думает, что теперешнее убийство заставит нас забыть прошлые аресты.

Говоривший был шевалье Монтеги, племянник бывшего мэра. За его спиной стоял знатный род, и его словами не стоило пренебрегать. Своё место он получил благодаря Велингвару, как и Шатри, но Холдгрейв готов был поклясться, что дело тут не в деньгах. Шевалье с самого начала занял позицию против мэра, а после неудачи с Королём-Стрыгой набрал немало сторонников. Вот и сейчас несколько советников одобрительно закивали, слушая замечание шевалье. К счастью, советник «из простых» обратил внимание на начальника Стражи

— Вначале этот мальчишка Йерион со своей местью. Теперь — убийство Клиффорда и трупы в его доме! Знаете, господин Кессер, у меня сложилось впечатление, что в Прайбурге убийство людей — вещь обыденная. И стражники не обратят внимания, даже если человека будут резать у них на глазах.

— Что вы хотите от Стражи? Мы делаем всё возможное! — не выдержав, воскликнул Кессер — Уверяю вас, у этого убийцы земля горит под ногами. Сумрачные Герцоги дали слово…

— Герцоги! — насмешливо воскликнул Шатри — Хорошо хоть не короли.

— Но с младшим Йерионом нужно что-то решать, — гнул своё советник первой ступени — Сколько человек он уже убил? Девять?

— Шестнадцать — отозвался Кессер.

— Что?! И он ещё на свободе?

— Они все нападали на него, а он — лишь защищался — устало ответил начальник Стражи — Тому есть свидетели.

— Гвардейцы шевалье?

— Это возмутительно! — раздались голоса.

— Если