Полина сдавила его кожу, словно проверяла, живой он или нет. Она фыркнула, не добившись никакой реакции, и вдруг рывком захлопнула шторку иллюминатора. Ей хотелось устроить сцену, Макаров чувствовал это кожей, но обстоятельства складывались так, что ей приходилось сдерживаться.

Может быть, впервые в жизни.

— Полегчало? — спросил он, взглянув на нее из-под бровей.

Она лишь закатила глаза и сжала кулаки так, что подпиленные ногти впились в ладони.

— Ты что-то не выглядишь, как счастливая новобрачная.

— Ты тоже не тянешь на счастливчика. Сидишь хмурый, — ее голос кольнул укором.

Полина сделала полуоборот, показывая модельную фигуру в приталенном светлом платье, и приземлилась на соседнее место. Она промахнулась и упала на Макарова, но тут же нашлась. Опустила голову на его плечо и придвинулась еще ближе, почти забравшись ему на бедра.

Алексей откинулся на подголовник и посмотрел в потолок.

Она ластилась к нему и лезла в руки.

И была притихшей по ее меркам.

Наверное, ей что-то дали.

Макаров не вникал в детали. Он разговаривал с врачом перед церемонией, и тот выкатил целый список лекарств, которые принимает Полина. Это оглушило Алексея, ведь они почти год жили вместе, а он ничего не замечал. Да, ему настолько было плевать, он выбрал ее примерно так же, как выбирают картину в гостиную. Смотрится хорошо, в интерьер вписывается и норм.

Он кое-как переварил новую информацию и приказал найти врача на всякий случай.

Ее отец со всем согласился.

В тот момент Красов напоминал отца, который перепробовал все элитные рехабы во всех странах мира и который привык жить в ожидании беды. Он сам приехал в офис Макарова. Рассказал все, что узнал о похищении, которое организовала его дочь, и просил только об одном — не давать делу ход.

Он умолял обойтись без полиции. Макарову тоже не хотелось впускать в свои дела федералов, рассказывать об Ирине, об контракте, который связывал их… Столько всего могло всплыть, что легче было разобраться своими силами.

— Неужели, ты не соскучился по мне? — вновь заговорила Полина, требовательно дернув воротник его рубашки. — Знаешь, что я всегда вспоминаю?

Макаров вспомнил, как в глазах Ирины зажглось разочарование.

Она смотрела на него снизу вверх на лестнице и из последних сил сохраняла самообладание. Он видел, как она ровными отрезками вбирала воздух, она позволила себе всего дважды повысить голос.

“Ты совсем запутался, Макаров”.

Врезалось в память.

— …мне никогда не дарили целую комнату цветов, — царапающий смех Полины раздался над ухом, она продолжала вспоминать приятные моменты из их еще первой помолвки. — Ты отличился.

Скорее, Анфиса.

Она умела выбирать цветы для девушек.

— А выставка в мою честь, — добавила Полина, перекатившись.

Она заняла другое положение, вбившись плечом в грудь Алексея. Жар ее податливого тела стал навязчивым и липким. Ему захотелось вернуть ее на соседнее место. Буквально схватить за плечи и усадить подальше.

Но кажется, так не делают с любимыми женами.

Он скосил взгляд на ее правую ладонь. На безымянном пальце красовалось обручальное кольцо с огромным камнем. Он сам надел это кольцо на нее, выполняя ритуал свадебной церемонии.

— Я до сих пор отсылаю подругам фотки с той выставки. Хвастаюсь, чтоб они локти кусали, — замурлыкала Полина, снова двигаясь и снова ближе. — Знаешь, сколько раз мне говорили, что я пожалею, если свяжусь с тобой? Говорили, что ты бездушный кусок льда. Что ты всю жизнь идешь по головам и даже не замечаешь этого.

Она изогнулась, поймав взгляд Алексея.

— А мне плевать, — засмеялась она хмельным смехом. — Я сама такая, милый.

Полина скользнула ладонью к воротнику его рубашки, но Макаров жестко перехватил ее пальцы.

— Можешь быть холодным. Можешь быть жестоким. Мне плевать. Я знаю, что мне все равно все будут завидовать.

— Думаешь, оно того стоит?

— Стоит, — Полина уверенно кивнула. — Когда ты оплатил ту выставку, весь центр был в плакатах с моим лицом. Я была везде. Просто повсюду.

Она блаженно выдохнула и заулыбалась совершенно счастливой улыбкой.

Макаров не выдержал и все же перенаправил ее на соседнее место. Потом с раздражением покосился на доктора, который сидел напротив. Он одними глазами спросил у него “это нормально?”

— Она привыкает к новой дозировке, — ровным голосом отозвался доктор. — Скоро будет лучше.

Отлично.

Макаров мысленно выругался и выставил ладонь так, чтобы зафиксировать Полину на месте. Она сперва фыркнула, а потом приняла его жест за ухаживания. Снова положила голову на его плечо и что-то зашептала, как человек, которому давно пора спать, но ему слишком многое надо поведать.

— Это не любовь, — неожиданно четко проговорила Полина, наконец, прикрыв глаза. — Но я хочу твою фамилию. Хочу быть Макаровой.

— Ты уже.

— О, да, — захихикала Полина. — Я всегда получаю то, что хочу. С детства.

Алексей не стал больше трогать ее.

Она заснула, и он не двигался, чтобы не нарушить тишину.

Когда борт начал снижаться, появилась стюардесса.

— Прибываем в международный аэропорт Кимхэ, — произнесла она ласковым человеческим голосом. — Разница с Москвой шесть часов, в Пусане уже восемь вечера.

Макаров лишь кивнул в ответ на ненужную информацию.

Сели они мягко и точно в запланированное время. Принимающая сторона подала специальные машины и прислала целую делегацию, на которой Алексей обкатал несколько слов на корейском языке, которые выучил перед вылетом.

Вышло сносно.

Женщина в сером костюме довольно заулыбалась, услышав старания Макарова. Он же с трудом запомнил ее имя — Ли Пан Сок.

Он подал руку, чтобы поймать Полину, которая сонная сошла с трапа. Она выглядела немного дезориентированой, но держалась вполне нормально. Тем более долгий десятичасовой перелет снимал любые вопросы. Макаров крепче притянул жену к себе и повел ее к черному внедорожнику.

Чуть дальше угадывалось стеклянное здание. Макарову, избалованному московскими и другими европейскими монстрами, местный аэропорт показался скучным. Он окинул его рассеянным взглядом, отметив буйную иллюминацию, и снова вернулся к машине.

Рядом постоянно лилась речь. То корейская, то русская от переводчика.

— Мне не нравится обивка, — закапризничала Полина.

Она уже потянулась в салон, но застопорилась, нахмурившись.

— Противная, — добавила она, скривившись, и провела ладонью по сиденью. — Как дешевый пластик. Как на этом сидеть?