По серым ступеням спускалась Ханна. Так как нос её был отрублен, место то прикрывалось хлопковой коричневой повязкой. Она очень удивилась такому вниманию к её персоне. Зрачки женщины на мгновение с любопытством расширились, но потом всё стало как прежде. Ханна уверенной и гордой походкой направилась к Розгальду, опираясь ладонями на рукоятку своего боевого топора, висевшего на поясе.

— Что всё это значит, Ваше Величество? — спокойным тоном спросила аливитянка.

— Как ваше здоровье? — вместо ответа король сам задал вопрос.

— Замечательно! А всё благодаря вашим чудесным лекарям и ведьмам-целительницам!

— Я рад, — кивнул Розгальд. — Ханна, мне бы очень сильно хотелось вручить вам самую ценную награду, которая существует в Дормане. Примите эту медаль как знак признательности моего народа. О вашей отваге при осаде уже ходят славные легенды. А мы ценим и уважаем таких союзников, как аливитянки, — вокруг него пристроились улыбающиеся советники. Король прикрепил ее Ханне на платье возле левого плеча.

Воительнице пожали руку приближённые короля. А горожане, столпившиеся рядом, аплодировали. Для них традиции были небольшим лучом света в ужасе, творящемся сейчас повсюду. Розгальд пригласил Ханну в свою карету. Там они оказались вдвоём. Она сидела напротив него, не совсем понимая, чего ожидать дальше. И решила заговорить первой.

— До меня дошли слухи, что вы ищете поддержки для новой войны против Узгулуна. И полагаю, что вы хотели бы спросить то же самое у нас.

— Всё верно, Ханна.

— Что ж. Если повелитель хаоса вернётся, то мы в деле. Нужно подписать какое-то соглашение?

— В этом нет необходимости. Мне достаточно вашего слова. Однако я не только об этом хотел поговорить, — король поднял с сиденья вторую квадратную шкатулку. — Примите, пожалуйста, скромный подарок. Над ним работали нанятые мастера и также волшебницы, — он протянул ей коробку.

— Как-то слишком много подарков, — она подняла брови вверх, но взяла вещь.

— Вы меня оскорбляете этими словами, — заметил Розгальд, сцепив руки вместе. — Мы также непременно устроили бы в честь вашего выздоровления бал, но только не в данный период. Во времена голода не до веселья.

— Простите, Ваше Величество, если сказала что-то не то, — Ханна открыла шкатулку и увидела подарок.

Им являлся накладной нос под цвет её кожи, со специальными отверстиями и выполненный из неразрушимого материала. Аливитянка не видела на нём никаких креплений.

— Просто приложите его к месту, дальше всё сделает магия, — заметив её замешательство, произнёс Розгальд.

Воительница сняла повязку и сделала, как он сказал. Тот идеально подошёл.

— Вам удобно с ним?

— А… Я… — Ханна не сразу смогла подобрать слова. — Я его даже не ощущаю.

— Прекрасно. Он выглядит в точности как настоящий.

— Не знаю, как вас за это благодарить, — она развела руками и широко улыбнулась. — Я, конечно, могла бы и без него дальше жить. Я непритязательна к своему внешнему виду. Но всё равно так гораздо лучше. Это ведь, наверное, очень дорого!

— Ханна, прекратите, пожалуйста, оскорблять мои поступки. В Дормане не принято говорить о стоимости подарков. Главное, что вам он понравился. Это меньшее, как мы могли поблагодарить вас за вашу храбрость.

Правительница Саркена отвернулась к окну кареты, уставившись на главную улицу Остбона. Её глазам предстали деревья на аллеях, чьи листья уже осыпались. Сквозь вальс снежинок виднелись бюргеры, торопящиеся на работу и кутающиеся в шерстяные плащи.

— В битве за жизнь всегда приходится платить. Я лишилась носа, а вы стали вампиром, — размеренно заявила Ханна. — И это даровало лишь отсрочку. Что-то мне подсказывает, что при следующем столкновении придётся отдать всё! — аливитянка посмотрела на него прямо.

— И думаю, что мы с вами к этому готовы, — улыбнулся Розгальд. — Главное, чтобы всё было не зря.

— А куда мы едем?

— В мою загородную резиденцию. Я попросил всё там для вас подготовить. Вы сможете спокойно отдохнуть перед отъездом домой.

— Я не усидчивый человек и отдыхать не люблю. Мне хватило уже дней, проведённых в госпитале. Так что спасибо большое за гостеприимство! Но мне бы хотелось двинуться в путь уже сегодня.

Ханна вспоминала обо всём рассказанном ей Фридой. Конрада она совсем мало знала, но ей хватило этого времени, чтобы понять: он не может быть потрошителем. Ей хотелось поговорить об этом с королём, чтобы объяснить тому насчёт ошибочного мнения по поводу наёмника. Но она также осознавала, что не принято Розгальду перечить прямо в лоб.

— Как пожелаете. Во всяком случае, мы скоро будем на месте. Ваши люди тоже находятся там. И мы заготовили вам хороших скакунов. Так что можете сразу же трогаться в дорогу. Я выдам свое письмо с печатью. Его вы предъявите на границе, и вас пропустят. Признаков чумы ни у кого из оставшихся здесь аливитянок не обнаружено.

— Чудесно, — в его мимике она заметила какую-то недосказанность. — А я тут слышала, что в столице и в окрестностях орудует потрошитель. Это так ужасно. Наше существование слишком шаткое, словно пылинка на ветру. Сильный враг, чума, голод. И ещё добавились убийства. Как у вас проходят поиски, если не секрет?

— Никаких тайн здесь на самом деле нет, — карета въехала на мостовую. — Если учесть, что, не выходя из госпиталя, вам так многое удалось узнать. Молва летит быстрее языка. Что ж. Мои воины преследуют наёмника по имени Конрад. Возможно, вы его знаете. Весьма известное имя во всех землях.

— Конечно, я знаю его. И даже как-то раз наши с ним пути пересекались. Так вы считаете, что это он потрошит невинных людей?

— Я так предположил. Ему было бы выгодно. Он наверняка рассчитывал таким жестоким способом заполучить себе прибыльное задание. Наёмники любят лишь деньги. В этом вся их суть.

Ханна заметила, как Розгальд покосился на её выпирающие груди поверх платья.

— С таким замечанием трудно спорить, — после минутного молчания отозвалась правительница Саркена. — Но всё же странно, что он оставлял после своего зверства живых. К тому же при побеге из Остбона он тоже не добил одного из привратников. Если бы я была на его месте, то убивала бы всех. Зачем же лишние свидетели?

— Им просто повезло, не более. К тому же Конрад не всемогущ. Он всего лишь человек. Так что вряд ли всё всегда могло находиться под контролем. Но само собой должно было состояться судебное разбирательство. А тот просто-напросто сбежал. Это не играет в его пользу. Кстати, не хотел сразу говорить с вами об этом. Но одну из аливитянок видели в той самой ночлежке, где находился Конрад.

Ханна не понимала, как вести себя дальше. Но на лице всё же изобразила лёгкое удивление.

— Что означает ваш намёк? — как