Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Яна предпринимает попытку встать, но я успеваю накинуть на нее одеяло.
— У тебя еще два часа на то, чтобы поспать. Ключи в кресле лежат. И баулы переставай, как беженка привокзальная, таскать туда-сюда. В гардеробной места навалом — освободи себе сколько нужно.
— Ла-адно, — рот Яны расплывается в смущенной улыбке, ладони комкают одеяло. А я снова кайфую от того, какой она выглядит радостной без попытки этого скрыть. Для меня это совершенно новый опыт: получать удовольствие, что от моих слов или поступков кому-то становится хорошо. Я давно свыкся со статусом честного потребителя, а с ней оказалось, что отдавать тоже приятно.
— Ты ведь завтра вечером вернешься? Сразу домой поедешь? Давай уж сразу, я тебе ужин приготовлю, — начинает возбужденно тараторить Яна. — Ты мне позвони, как только приземлишься, чтобы я время рассчитала. Как раз, как ты из Внуково доберешься, я все успею.
— Позвоню, — я давлю в себе улыбку, чтобы ее не смущать. Хотя Яна и выросла в сексуальную женщину, но во многом сохранила непосредственность ребенка. Может, частично по этой причине у меня от нее так крышу сносит.
Я подхватываю сумку и наклоняюсь, чтобы ее поцеловать, но Яна, увернувшись, соскакивает с кровати.
— Ты что, Андрей. Я тебя провожу. Ты только мне позвони, сразу как приземлишься, ладно?
Я ставлю в голове пометку не забыть этого сделать. Непривычно перед кем-то отчитываться, но с ней как-то даже мило.
***
Я выхожу из офиса «Серпа и Молота» и смотрю на часы. Встреча с Ариной назначена на одиннадцать, сейчас десять - успею перекусить. Так я думаю до тех пор, пока не захожу во «Фламбе» и за столом не замечаю Арину. На тарелке перед ней лежит что-то исключительно полезное, в руках бокал с просекко.
— Зря ты в Эмираты со мной лететь отказался, Андрей, — поднявшись, она по традиции целует меня в щеку. — Выглядишь уставшим.
— С утра на ногах, — делаю знак официанту, чтобы подошел, и сажусь напротив нее. — Хорошо, значит, отдохнула?
— Разве в Дубае бывает по-другому? Восточные люди знают толк в комфортной роскоши.
Арина делает глоток из фужера и, упершись локтями в стол, растягивает губы в призывной улыбке.
— Ну а как ты здесь? Я скучала.
Вряд ли совместный завтрак после нашего разговора будет уместен, поэтому я заказываю подошедшему официанту лишь кофе, чтобы потом сразу иметь возможность уйти.
— Арин, видеться мы с тобой больше не будем. Хотел сказать лично.
Ну вот вроде и все — говорить не о чем. Два года секса, короткая фраза, и ни секунды сожаления. Жаль только, что поесть не удалось.
Арина молчит и не меняет позы, словно ждет продолжения. Тут мне ее порадовать нечем — его не будет.
— И что изменилось?
Можно на этот вопрос не отвечать, но, как показал случай с Надей, правда оказывается более эффективной. Я не склонен думать, что Арина испытывает ко мне какие-то чувства, — в Эмираты она точно летала не одна, но не хочу, чтобы она воспринимала мои слова несерьезно.
— У меня отношения.
Идеально очерченные брови Арины слегка подпрыгивают вверх, и она начинает криво улыбаться.
— Случайно, не с молоденькой блондинкой? Галич, кажется?
Такая осведомленность Арины не становится для меня новостью: светские тусовки и сплетни — это ее стихия. Скорее, я удивлен, что слухи распространились так быстро. И снова довлеет мысль — надо поговорить с Семеном. Прописался он, что ли, в этой Америке, хоть сам, блядь, к нему лети.
— Да я случайно вас увидела на фотографии с лондонского банкета. Там ее имя было подписано, и я еще тогда подумала: неужто Смолин с дочерью партнера шуры-муры крутит.
— Шуры-муры?
— Ну ты понял меня, Андрей, — фыркает Арина и залпом осушает бокал просекко. — Решил, значит, попробовать в любовь поиграться.
Ее попытка язвить меня не задевает. Может, ее обидело, что ей пренебрегли, может, и правда считает, что я развлекаюсь. Какая на хер разница, если я все равно с ней дел больше иметь не собираюсь.
— Это ты сможешь со своими подругами обсудить в мое отсутствие. Со мной не надо.
— Надоест ведь она тебе, Андрюш, — Арина чувственно выдыхает и, облизнув губы, подается грудью вперед. — У Володина моего, царствие ему небесное, тоже молодуха двадцатилетняя была. Он, конечно, думал, что я не в курсе, но врать никогда он не умел. Два месяца с ней проплюхался и снова ко мне в постель прибежал. Знаешь, бывает, что шоколад жуть как хочется. И ты день, два его ешь, а потом понимаешь, что все. Нужно мясо. Вот девочки вроде Яны твоей — это шоколад. Сладкие, но быстро приедаются.
— А ты, очевидно, мясо? — не удерживаюсь от усмешки. Кажется, доза утреннего аперитива действует на Арину философски.
— Конкретно я - да, — с уверенной улыбкой заявляет Арина. — Лучший австралийский стейк. И ты тоже ко мне вернешься, Смолин, когда на сахар аллергия начнется.
Можно ей возразить, вот только на хера? Нравится ей так думать — пусть думает.
Я допиваю кофе и прошу у официанта счет. Поесть, очевидно, придется в аэропорту.
— Добросишь меня до дома? — Арина тоже встает и снимает с вешалки плащ. — Водителя к матери за город послала подарки передать.
— Такси еще не освоила?
— Знаешь же прекрасно, что я им не пользуюсь. У меня рубашка твоя и часы остались — как раз заберешь.
Прикинув, что ее дом расположен по пути в аэропорт, я соглашаюсь, и мы вместе идем к моей машине.
— Я буду по тебе скучать, Смолин, — Арина тычет в матовую кнопку лифта и, откинув волосы с лица, пристально смотрит на меня. — И рассчитываю на прощальный секс.
Я вновь не удерживаюсь от усмешки.
— Это ты зря.
Яна
Я провожу на кровати без движения больше часа, подключая все внутренние резервы, чтобы справиться с всепоглощающим отчаянием. Убеждаю себя, что рано делать выводы по одной фотографии, что не должна сдаваться во власть разрушительных эмоций, но совершенно безрезультатно. Я сгораю заживо от мысли, что Андрей мог меня обмануть. Что Андрей, который все время был в моих глазах оплотом честности, который заставил меня поверить, что у него есть ко мне чувства, с которым меньше суток назад я занималась сексом, мог запросто переспать с другой женщиной. Как я буду жить, если это сообщение окажется правдой? Как уложить это в голове и не возненавидеть его? Как верить после этого людям? Где найти в себе силы, чтобы вновь распрощаться с мечтами о розовом счастье, вернувшихся из детства?
Если все так и есть, я заранее знаю, что никогда его не прощу. Я могу закрыть глаза на все что угодно, но только не на предательство. Моя любовь к нему слишком сильна, чтобы стерпеть полумеры, — он либо весь мой, либо никак. Я выжгу это чувство, вытравлю его из себя, даже если потом всю жизнь придется залечивать шрамы. Для чего ему я, если он хочет продолжать встречаться с другими женщинами? Каким нужно быть жестоким, чтобы, зная о моей любви, вновь привязать меня к себе и сразу же обмануть? Если это так, значит, все эти годы я ошибалась насчет Андрея и самые мои светлые чувства были растрачены зря. Я понятия не имею, как смогу с этим жить.