— Нет, нет, больше нет, — ее черты, наконец, приобретают расслабленность, которая мгновенно сменяется вспышкой энтузиазма. — Ты, наверное, кушать хочешь? Я сейчас приготовлю.

Я аккуратно снимаю ее со своих колен и достаю из кармана телефон, чтобы набрать Петру. Надо его отпустить.

— Я у тебя ночевать останусь, но готовить ничего не нужно. Устал как собака. В душ хочу и спать.

В глазах Яны вспыхивает вина, и она, сорвавшись с места, уносится в соседнюю комнату и возвращается оттуда с горой полотенец. Я забираю два и иду в ванную. Откровенно говоря, я бы прямо сейчас навестил Арину. Желание ее размазать в разы сильнее, чем усталость, но не хочу оставлять Яну одну. Все по порядку. Я эту суку из-под земли достану, даже если придется метнуться за ней в Таиланд.

Андрей

Я просыпаюсь от теплого покалывания на щеке. Открываю глаза и вижу Яну, которая, сидя в позе йога, пожирает меня взглядом. 

— И давно сидишь так? 

Она растягивает по-утреннему припухший рот в улыбке и смущенно пожимает плечами.

— Минут пять всего. 

— Ничего нового и ужасного не надумала?

— Нет. Думала, как хорошо, что я в тебе не ошиблась, — в голубых глазах начинает искрить озорство, и Яна самодовольно хихикает. — И еще о том, что ты все-таки сидел под моими окнами. Так романтично, ты не находишь?

— Нет, не нахожу. Придется тебе за это как следует извиняться. 

Яна округляет глаза и прикрывает рот ладонью в притворном испуге, а я, перехватив ее запястье, дергаю к себе. Вчера отключился, едва коснулся головой подушки, и сейчас гудящий член намекает на то, что пора прервать вторые сутки воздержания. Яна упирается ладонями мне в грудь и, щекоча волосами, жадно присасывается к моему рту. Ее задница, сжатая моими руками, призывно ерзает на моем стояке, а участившееся дыхание и тихие стоны не дают ни малейшего шанса на длительную прелюдию. 

— Шорты снимай, девочка Яна, — я толкаюсь членом в ее разгоряченную промежность и стягиваю вниз бретельки ее майки, обнажая соски. — Будешь сама меня трахать.

Перед тем как поехать к Арине, я планировал заскочить в офис, но пришлось переиграть, потому что после секса Яна решила продемонстрировать раскаяние бонусным минетом. Оставив ее собираться на работу, я сажусь в машину и набираю Константину, водителю Арины, чей номер, на удачу, не успел удалить.

— Здравствуй, Костя. Смолин. Хозяйка где твоя сейчас? 

— Здравствуйте, Андрей Вячеславович. Дома была, сказала через час подъезжать. А что, она трубку не берет?

Я игнорирую вопрос и, поблагодарив, сбрасываю вызов. Вот и хорошо, что она дома. Крыть ее херами в очередной гламурной столовке, где она любит проводить время, или вытаскивать за шкирку из спа-салона не хотелось.

— Мммм… так быстро соскучился? — не удосужившись поправить расползшееся декольте своего стриптизерского халата, Арина насмешливо улыбается мне с порога. — Извини, Андрей, но сейчас я на секс не настроена. 

Не дожидаясь, пока из накрашенного рта вылетит еще одна издевательская фраза, я впихиваю ее в квартиру и с грохотом захлопываю дверь.

— Одурел совсем, Смолин? — она отскакивает от меня и, гневно сверкая глазами, трет локоть. — Ты чего себе позволяешь?

— Рот закрой, пока язык твой не выдрал, — я прохожу в центр прихожей, оценивая ее на предмет присутствия третьих лиц. На первый взгляд никого, но лучше удостовериться. — Если в квартире ебарь есть, выпроваживай на выход, либо я его сам с лестницы мордой вниз спущу.

По сузившимся глазам Арины вижу, что она готова продолжить шипеть, но инстинкт самосохранения берет верх над язвительностью, и черты ее лица разглаживаются. Это правильно, потому что я ни хера не шучу.

— Одна я. Думаешь, у меня орда кобелей в очереди стоит на случку?

Я хмыкаю, давая понять, что не удивлюсь.

— Знаешь, зачем пришел?

Арина презрительно кривит рот и, закатив глаза, обхватывает плечи руками. Нет, ни черта не отдает себе отчета, насколько я зол.

— А чего гадать-то? Девчушка твоя про эсэмэску настучала. Молодежь вообще нынче нервная.

— Старость зато, смотрю, чересчур спокойная. Весело тебе?

— А чего мне грустить, Андрюша? — криво ухмыляясь, Арина плюхается на кожаную кушетку и, красноречиво демонстрируя нижнее белье, закидывает ногу на ногу. — Ты, конечно, некрасиво меня кинул, но это ведь не конец света. Я, как ты, привязанностями не обросла, чтобы сильно переживать. 

— Хорошая у тебя жизнь, Арин, — я нарочито медленно обвожу глазами модерновое убранство квартиры и фокусируюсь на ее лице. — Володин коньки отбросил и на полном обеспечении тебя оставил. Ни дня в своей жизни не работала?

— Ни дня, Андрюша, — с издевкой поддакивает Арина. — Счастливая я, да?

— Нет, не счастливая. Потому что еще не знаешь, как носом об асфальт больно падать.

— И кто ж меня туда уронит? Ты, что ли?

— Именно. Тебе просто повезло, что ты баба. Только поэтому у тебя все еще есть зубы во рту и возможность стоять на ногах. Была бы ты мужиком, сейчас на карачках кровью харкала бы за то, что посмела влезть в мою жизнь. 

Арина заметно бледнеет и вцепляется в пояс халата, но быстро, разумеется, не сдается. Она же причисляет себя к рядам элиты, ей нужно держать лицо. 

— Разговаривать так со мной не надо, Смолин. Я тебе не шалава с Новогиреево, чтобы подобное дерьмо выслушивать.

Я начинаю смеяться. Над тем, какой недалекой оказалась женщина, которую я трахал, и над тем, что она, очевидно, думает, что имеет цивилизованный рычаг воздействия на меня. Если еще сутки назад он был — это мое уважение к ней, но сейчас нет ни единого.

— Разговаривать с тобой? Ты думаешь, я к тебе поугрожать приехал? Знаешь, что я с тобой сделаю за то, что ты Янку до слез довела и мне геморрой доставила? Тебя сейчас из квартиры вытащат в этом блядском халате, запихнут в машину и увезут за город. Там компания зэков окончание отсидки отмечает. Ни одной бабы там нет, будешь единственная. Они ребята горячие, небрезгливые, шлюх любят. Ебать тебя будут часами и в рот, и в жопу. Фоток по моей просьбе наделают, а после отправят их по всем твоим знакомым. Когда ты оттуда на карачках вылезешь, на тебя даже со всем Володинским баблом ни один ошалелый кобель не залезет. Месяцами будешь дырки свои штопать и триппер лечить. Нравится перспектива?

Арине перспектива не нравится, поэтому от высокомерной заносчивой суки не осталось ни следа. Как я и говорил, носом об асфальт очень больно падать.

— Андрей, ты чего разошелся-то? — она стискивает полы халата, глаза перепуганные, бегают. — Из-за чего, главное? Из-за эсэмэски дурацкой? Ну хочешь, я напишу твоей дурочке, что это шутка была… Съезжу, извинюсь перед ней с конфетами и шампанским.