15 Аж по красной лисице по гуля́щатой,

Кабы место бровей было прилиплено

По черному бобру да по оси́стому,

Кабы место хвоста было привязано

По серому волку да по рыскучему.

20 Корабль-от бежит, как соко́л летит.

(Боле не помню, всё забыл, начисто всё забыл).

——

Макар Иванович Чупров

Макар Иванович Чупров в 1942 г. — шестидесятилетний крестьянин из дер. Крестовка, расположенной на правом берегу Печоры, в 115 км от Усть-Цильмы. Сюда переехал в 1909 г. с Пижмы из дер. Абрамовской. Одно время проживал в сел. Ерса, неподалеку от Крестовки. Участвовал в Русско-японской и Первой мировой войнах. Грамотный.

Знание былин перенял от отца И. Е. Чупрова, известного по сборнику «Былины Севера», т. I (Астахова, 1938, стр. 375—383). Былевой репертуар отца и сына имеет различие: М. И. Чупров исполнил былину о Садко, которую отец, ссылаясь на забывчивость, отказался в свое время спеть собирателям; в отличие от отца М. И. Чупрову свойственна манера придавать повествованию шутливый тон. Былины «Илья Муромец и разбойник», «Сорок калик» (начало) в основном текстуально совпадают с записанными от отца (Астахова, 1938, №№ 59, 62).

Характеристика сказителя И. Е. Чупрова у А. М. Астаховой вполне может быть отнесена к былинам его сына: «Былины Ивана Емельяновича очень характерны для современного состояния печорской традиции; в них еще более усилена вообще свойственная Печоре тенденция к крестьянскому обыденно-житейскому колориту, к сокращению и упрощению повествования» (Астахова, 1938, стр. 375).

29

ПРО СТАРО́ГО КАЗАКА [ИЛЬЯ МУРОМЕЦ И СТАНИЧНИКИ]

Как да ездил старо́й да по чисту́ полю́,

По тому ли раздолью, по широкому,

Да стрелял он гусей да белых ле́бедей,

Побивал да он малых утёнышок.

5 Наезжают на старо́го всё стани́чники,

Как хотят да старика побить-ограбити

И с конем и с животом разлучить хотят.

Говорит тут старо́й да во перво́й нако́н:

«Ой еси, ребята вы стани́чники,

10 Вы собаки-подоро́жники!

Уж вам бить-то меня да вовсе не за что,

Вам взять-то у меня теперь нечего:

Как дело-то у меня-то здесь зае́зжее,

Хлебы-то у меня заво́зные,

15 Золотой у меня казны́ с собой не́ взято,

Только есть у меня худа́ гу́нишка,

Ху́да гу́нишка да лисья шу́бенка,

А немножечко сто́ит она — восемьсот рублей».

Как тому ли станичники не веруют,

20 Всё поблизёшеньки к старо́му подвигаются,

Хотят старика да бить-ограбити,

С конем, животом разлучить хотят.

Говорил тут старо́й во второй нако́н:

«Ой еси, ребята вы станичники,

25 Вековые вы собаки-подорожники!

Уж вам бить-то меня да вовсе не за что,

Уж вам взять-то у меня нечего:

Уж дело-то у меня-то заезжее,

Хлебы-то у меня все заво́зные,

30 Золотой казны́ с собой не́ взято».

Тому ли станичники не веруют,

Поблизёшенько к старо́му да подвигаются,

А хотят ли старика бить-ограбити,

С конем, животом разлучить хотят.

35 Говорил старо́й да в третё́й нако́н:

«Ой еси, ребята да вы станичники,

Вековые вы собаки-подоро́жники!

Уж вам бить-то меня да вовсе не за что,

А взять-то у меня теперь нечего:

40 Дело-то у меня всё заезжее,

Уж как хле́бы-ти да у меня все завозные,

Золотой у меня казны́ с собой не́ взято».

Тому ли станичники не веруют,

Поблизёшенько к старо́му да подвигаются,

45 Как хотят ли старика да бить-ограбити,

С конем и с животом разлучить хотят.

Берет тут старо́й да как туго́й лучок,

Натягиват тетивочку шелко́вую

И накладыват стрелочку калё́ную.

50 Стрели́л старо́й да всё в сы́рой дуб,

Он разбил, растрепал его в ме́лки дре́безги

Тогда ль станичники приумолкнули,

Приумолкнули они и приужа́хнулись,

Посмотрели они да промежду́ собой,

55 Промежду́ собой много мёртвых есть.

30

ИЛЬЯ МУРОМЕЦ

Во славном во городе во Киеве,

Уж как жили на заставе бога́тыри.

Атаманом-то был Илья Муромец,

Полу́таманом Самсон да Колыба́нович,

5 Алеша Поповиц жил во пи́сарях,

Добрыня Никитич жил по по́варах,

А Мишка Торопанец чашки, ложки мыл,

Чашки, ложки он мыл, да повареночки.

31

ПРО САДКА

Как во славном-то было да Ново-городе,

Собиралося народу да много-множество,

Собиралися купцы-гости торговые,

Собиралися попы-отцы духовные.

5 Они пели заутреню успенскую

И читали обедню воскресенскую.

Отходила заутреня успенская,

Отходила обедня воскресенская,

Выходили народ да все на улицу.

10 Уж как был тут Садо́к купец богатой,

Говорил тут Садок да таковы́ речи́:

«Я в Нове́-граде товары да все повыкуплю

И тридцать кораблей червлённых да я повы́гружу,

И на матушку на Волхов их повы́вожу».

15 Говорил-ле тут поп-отец духовный:

«Уж я бьюсь с тобой о велик заклад,

Как не о ста рублях да не о тысяче,

Уж я бьюсь да о своей о буйной голову,

Те в Нове́-граде товары-то все не выкупить,

20 Тридцать кораблей червлённых те не выгрузить

И на матушку на Волхов их не выводить».

Тут они бились с попом да о вели́к заклад,

Как не о ста рублях да не о тысяче,

Они билися о своих да буйных го́ловах.

Потом уже у Садка́ не стало денег, и в Нове-граде товаров больше стало.

32

О КАЛИКАХ

Как во той было во нижней малой Га́лице,

От того было от озера Масле́ева,

Из того было из царства да из Ефи́мова

Как вышли да прошли да все сорок кали́к,

5 Да сорок кали́к да со кали́кою.

Выходили они на чисто́ поле,

Клюки-по́сохи в землю все поты́кали,

Присвяты́е сумки они все развешали,

Говорили они да промежду́ собой:

10 «Мы идем нынче, робята, да в стольний Киев-град,

Мы положим-ко за́поведь тяжелую,

Тяжелую за́поведь, нелегкую,

Да кто из нас да завору́ется,

Да кабы кто нынче из нас заблудуется,

15 Или кто еще позволит бабьей прелести,