Однако в десяти шагах от цели его вдруг окатывает нехорошее предчувствие – будто вот-вот должно произойти нечто непредсказуемое.

И оно происходит.

Светло-голубая «Toyota Corolla» внезапно срывается с места, визжа резиной ведущих колес по металлу наклонной аппарели, которую русский парень использует в качестве трамплина. Разогнавшись под небольшим углом вправо, японская иномарка совершает дальний прыжок.

Генерал в бешенстве подбегает к краю аппарели.

– Гийом! – брызжет он слюной. – Гийом, твою мать! Немедленно достань их! Они смещаются по правому борту!..

Увидев полет машины, капитан судна дает полный назад, но массивный паром продолжает по инерции двигаться вперед, толкая тонущую машину носом, а затем правым бортом.

Гийом спешно отшвартовывается от парома, огибает его и… видит на поверхности лишь пузыри и обильную пену.

* * *

– У тебя только один аппарат? – забывшись, вторично интересуется Анчич.

– Один, – спокойно повторяет хозяин яхты. И недовольно бурчит: – Могу уступить – иди под воду сам.

Вздохнув, генерал хлопает по его плечу:

– Ты – лучший среди нас пловец.

Подготовка Гийома к спуску под воду заканчивается. Проверив давление в баллонах, крепление аппарата и ножа, маску и фонарь, он кивает своим товарищам и садится на борт катера.

– Попробуй поднять оба тела, – просит Анчич.

– Постараюсь, но не обещаю. Парень наверняка тяжелый.

Опрокинувшись назад, он исчезает под водой. А для оставшихся в катере четверых легионеров наступает тяжкое время ожидания…

– Скажи, какого черта мы преследуем твою дочь? – тихо спрашивает Этьен.

Один лишь он, закончивший службу во Французском иностранном легионе в звании сержанта, имеет право задавать бывшему капралу Андре Боровицу столь прямые и нелицеприятные вопросы.

Выпустив клуб табачного дыма, тот недовольно морщится, но все-таки снисходит до ответа:

– Только через нее я могу выйти на одного ублюдка по имени Марко Матич.

– На кой черт он тебе сдался?

– Давно хочу добраться до правительства Сербской Краины в изгнании. Добраться и повесить по очереди каждого!

– Но зачем?

– Что значит зачем?! – взвивается Анчич. – Ты всегда жил в свободной Франции и не знаешь, что такое оккупация…

Отрывистую речь прерывает капитан парома. Перегнувшись через борт, он что-то говорит.

– Антуан, чего ему от нас надо? – нервно вопрошает генерал.

– Говорит, что к нам направляется корабль береговой охраны, а из порта Чанаккале вышли два полицейских катера.

– Ну и что?

– Просто информирует.

– Передай: мы к произошедшему отношения не имеем. Не надо было принимать на борт неизвестных экстремистов…

Выслушав резкий ответ хорвата, капитан парома исчезает.

Анчич некоторое время молчит, но раздражение, вызванное любопытством Этьена, не остывает.

– Антуан! – оборачивается он к снайперу. – Ты ведь ирландец, верно?

– Ну, – кивает несловоохотливый великан.

– Как ты относишься к Британскому содружеству?

– Я его терплю.

– Нельзя ли подробнее?

– Чего ж нельзя? Можно… До вступления в Легион я состоял в Ирландской республиканской армии, принимал участие в террористических актах.

– И что?

– Ничего, – равнодушно пожимает тот плечами. – Если бы не «Декларация Даунинг-стрит», вынудившая нас отказаться от насилия, я до сих пор с удовольствием отстреливал бы паршивых британских политиков и чиновников.

– Не жалеешь, что потом много лет пришлось скрываться в Турции, в Палестине?

– Никогда ни о чем не жалел. Ты ведь тоже скрываешься от Интерпола.

– Благодарю, Антуан, – бурчит Анчич и надменно смотрит на бывшего сержанта: – Еще вопросы есть?

– Нет, – усмехается тот. – Все ясно…

* * *

Трое легионеров ждут четвертого до окончания предельного времени пребывания под водой.

– Все, – тихо говорит Этьен, – воздуха в акваланге больше нет.

Снайпер вглядывается в поверхность моря.

– Какого черта он не всплыл? Я недавно видел воздушные пузыри недалеко от катера…

– Проверьте, нет ли где второго дыхательного аппарата.

Они шарят по рундукам, салону и каюте. Второго акваланга на катере нет.

– Береговая охрана. И полиция, – информирует, глядя в бинокль, Этьен. – Пора сматываться.

Анчич сам встает к штурвалу, коллеги проворно выбирают швартовые концы. Двигатель набирает обороты, и катер стремительно уходит в сторону турецкого берега…

А спустя полчаса хорват подзывает Антуана:

– Послушай, ты ведь много лет прожил в Турции?

– Было дело.

– Знакомые остались?

– Тебя что интересует: криминал или представители власти?

– Разве это не одно и то же? – морщится генерал. – Мне хотелось бы избежать проблем с пограничниками, таможней и прочей блевотиной. Нужны хорошие документы.

Бывший снайпер Легиона задумчиво смотрит на полоску турецкого берега…

– Есть один приятель из МИТа. Правда, не знаю, жив ли.

– Что такое МИТ?

– Милли Истихбарат Тескилати – главная национальная спецслужба Турции, выполняющая как разведывательные, так и контрразведывательные функции.

– И как далеко твой приятель?

– В Стамбуле. Пару раз выручал за вознаграждение.

– Деньги – не проблема. Поможет?

– А куда он денется? Стамбул по-прежнему один из самых криминальных городов мира, в котором все продается и покупается…

Генерал не собирается сдаваться, покуда не будут найдены тела его дочери и русского парня. Зная его нрав, товарищи даже не пытаются возражать.

Катер идет средним ходом по проливу Дарданеллы, впереди приморский городок Чанаккале. Антуан, много лет проживший в Стамбуле, ведет переговоры по мобильному телефону. Наконец, отключив связь, выдыхает:

– Приятель пообещал надавить на береговую охрану через турецкую спецслужбу МИТ. Проблем в Турции у нас не будет. И намекнул на возможность получения хороших документов.

Анчич молча кивает: помощь такой могущественной организации не помешает.

Катер подходит к акватории порта. Анчич сбрасывает ход до малого и вглядывается в нагромождение пирсов и причалов. Внезапно пищит рация, отвлекая от поиска временного пристанища.