– Для нас тоже большая утрата, – сказал Дронго, –простите, что я вас побеспокоил.

Он положил трубку. Испытующе взглянул на Вейдеманиса.

– Или я ничего не понимаю, или происходит нечто странное.Сутеев сам сказал мне, что жена ушла от него. Его брат рассказал мне об этом.Секретарю Алле он тоже говорил, что у него была размолвка с женой. А сейчасвыясняется, что они просто обожали друга друга.

– После смерти все обожают друг друга, – заметил Эдгар.

– Нет. Здесь что-то другое. Понимаешь, у меня ненакладывается психотип Сутеева на его поведение, когда мы с ним встретились.Какое-то раздвоение личности. И не только у него. Но и у всех, кто егоокружает. У его двоюродного брата, у его супруги. Такое бывает?

– Наверно, бывает, – кивнул Вейдеманис. – Что унас в суде?

– Проиграли вдрызг. Даже не представляю, что они сообщатЛарисе Кирилловне. Оказывается, у компании «Ростан» было предварительноесоглашение с австрийским банком на получение десятимиллионного кредита, но банкКТБ сумел узнать об этом и убедить австрийцев не заключать договор.Представляешь, какие мерзавцы.

– Но для чего? Им должно быть выгодно, чтобы «Ростан»получил большой кредит.

– Оказывается, нет. Мне рассказали, почему КТБ так неистовотребует выплаты кредита, не соглашаясь ни на какие переговоры. Им нужна земля,которой владеет «Ростан». Не завод, а земля, на которой он стоит. Немцы рядомвозводят автомобильный завод, и в КТБ узнали, что первоначально выбраннаяплощадка не будет утверждена. А немцы уже подвели все коммуникации и дороги.Значит, соседние пустые участки рядом с предполагаемым строительством мгновенновырастут в цене, ведь немцам обязательно предложат место рядом с этойплощадкой. В банке КТБ об этом знают и хотят получить землю, которая уже черезкороткое время станет просто золотой.

– Откуда вы об этом узнали?

– Они сами сделали предложение. Через своего адвокатаПлавника и адвоката компании «Ростан» Фейгельмана они попытались убедитьгенерального директора сдать им недостроенный завод со всей территорией. Взаменони полностью погашают все долги и отказываются от претензий.

– И Чагунава не согласился?

– Конечно, нет. Завод – это дело всей его жизни. Смысл егокомпании. Отдать завод, значит, окончательно поставить жирный крест на всейдеятельности компании, вычеркнуть последние десять-пятнадцать лет своей жизни.Он так рассчитывал на австрийцев. Но чем больше на него давят, тем больше онсопротивляется. Взыграла южная грузинская кровь. Он теперь из принципа ничегоне отдаст КТБ, даже если они его разорят.

– И какое решение суда?

– Признать исковые требования и ответчику в течение семидней выплатить всю сумму долга с набежавшими процентами и судебными издержками.Если сумма не будет выплачена, они наложат арест на имущество обоихсовладельцев.

– Разве у Сутеевых есть имущество на три миллионадолларов? – нахмурился Вейдеманис. – Их квартира на проспектеАкадемика Сахарова может стоить не больше миллиона долларов. Квартира наПрофсоюзной вообще стоит тысяч триста, никак не больше, может, даже меньше.Есть еще дача. Если бы она была на Рублевке, то тогда, возможно, стоила бынесколько миллионов. Но Дмитрий Сутеев сказал нам, что она тоже стоит не большедвухсот тысяч. Итого полтора миллиона за все имущество семьи Сутеевых. Где онивозьмут недостающие деньги, которые на них повесят в качестве долга? Будутраспродавать мебель или детские вещи?

– Детские вещи не подлежат конфискации, – угрюмовозразил Дронго, – и еще книги. Я вспомнил, как бакинские цеховикисобирали лучшие в городе библиотеки, точно зная, что в случае конфискацииимущества их книжные раритеты никто не тронет. Это было тоже своебразноевложение капитала. Тогда книги стоили огромных денег. Я помню, как менялимашины и дачи на хорошие библиотеки.

– Это было давно и неправда, – вздохнул Эдгар, –кому сейчас нужны библиотеки? Люди выбрасывают из своих домов ненужные книги.Это раньше было престижно иметь дома хорошую библиотеку. Сейчас это выглядитидиотизмом. Занимать место в своей квартире ненужными бумажными фолиантами,которые только пылятся и плодят микробы. Лучше иметь дома один ноутбук, спомощью которого сегодня вы можете прочесть любые произведения, имеющиеся вбиблиотеках всего мира.

– Мы с тобой просто два динозавтра из прошлой эпохи, –пошутил Дронго, – стоим и ностальгируем по ушедшим временам. Если нассейчас услышит кто-нибудь посторонний, то сразу поймет, что ты бывшийкэгэбэшник, а я бывший сотрудник Интерпола от Советского Союза. И мы обаностальгируем по своему времени. Нас нужно давить, гнобить и выгонять поганойметлой, чтобы такие, как мы, не мешали народам идти к светлому будушемукапитализма.

– Капитализма, – буркнул Вейдеманис. – Как говорятв Германии: «Все, что нам говорили о социализме, оказалось неправдой, но затовсе, что нам говорили о капитализме, оказалось правдой». Не знаю, как мы будемразвиваться, но сегодня ради денег люди готовы на все.

– Заканчиваем ностальгировать и решаем, что нам делатьдальше. Начнем с того, что завтра утром я должен лететь в Нижний Новгород инайти там этого Кявалиса, отца Маргариты. Заодно и узнаю про студенческие годыНиколая Сутеева, который вызывает у меня все больше и больше вопросов.

– Почему не на поезде?

– Сегодня вечером у меня встреча, – сообщилДронго, – и ты не поверишь, с кем. Меня пригласила на ужин вице-президентбанка КТБ госпожа Юна Миланич.

– Они хотят уговорить Чагунаву, действуя через тебя?

– Нет, нет, это совсем иное. Мы были знакомы с госпожейМиланич еще тогда, когда не были знакомы с тобой. Знакомство состоялось приочень странных обстоятельствах. Я тебе расскажу эту историю более подробно, иты даже не поверишь, что такое бывает. Но спустя тринадцать лет мы с ней сновавстретились. Она теперь настоящая бизнес-вумен, а я обычный эксперт, каким были тринадцать лет назад.

– Ясно. Значит, билет я заказываю тебе на завтрашнее утро.Что еще?

– Позвони в больницу, и пусть твоя дочь узнает все проСутееву. Кто к ней приходит, что с ней происходит. Кстати, откуда твоя дочьзнала о Сутеевой? Подозреваю, что на старости лет ты стал болтливым человеком,чего раньше за тобой не замечалось.

– Я рассказывал ей, как тебе проткнули шины, –усмехнулся Эдгар, – и рассказал о том, чем мы занимаемся. А Сутеева какраз живет в ее районе. На проспекте Сахарова.

– Что у нас еще? Версию с мальчиком, сыном Сутеевой, покаможем не проверять. Бабушка не стала бы нам лгать. Она так восторженно говорилаоб их отношениях. Значит, эту версию пока убираем. Насчет банка тоже сильносомневаюсь. Я, конечно, сегодня попытаюсь разговорить госпожу Миланич, ноубежден, что им гораздо выгоднее было иметь живого Сутеева. Раньше я думал, чтоони давят на Чагунаву, запугивая его и пытаясь получить деньги. Теперь узнал,что им не столько нужны деньги, сколько недостроенный завод и земля. С НиколаемЕвгеньевичем было легче договариваться, чем с Вахтангом Михайловичем. Другойменталитет, другая энергетика. Сутеев был гораздо спокойнее и выдержаннее, чемего компаньон. Но пока эту версию мы не отбрасываем. И, наконец, ДмитрийСутеев. Мне очень не нравится его поведение. У меня к нему много вопросов и понашему первому разговору. Какие-то «узелки на память», которые я оставил наследующий разговор. Когда мы наконец получим распечатку его телефонных звонков?