– Увидимся, – согласился Ильич.

И увидел над собой самый обычный, сделанный из толстых досок потолок. Тело жутко болело. Опустив взгляд, он заметил свежие повязки, перетягивающие грудь, в некоторых местах из-под них торчали какие-то листья. Ильич постарался повернуть голову. Шею обожгло болью, подбородок почувствовал край повязки. Не нужно быть доктором, чтобы понять – порвали его здорово.

Что-то серо-чёрное шевельнулось на полу, и Вилен увидел голову Пепла. Пёс преданно заглянул в его глаза и лизнул шершавым языком в нос.

– Здравствуй, приятель, – с трудом произнёс Вилен, – давно я здесь?

Пепел тихонько гавкнул дважды.

– Два дня?

Пёс отрицательно мотнул головой.

– Две недели, – раздался женский голос. Приятный, надо сказать, голос – с лёгкой, но совершенно не отталкивающей хрипотцой.

Затем в поле зрения появилась и его обладательница, не менее приятная на вид. Высокая, не ниже Вилена. Очертания тела скрывал немного мешковатый камуфляж, но хотя бы одно было очевидно – ноги у девушки длинные и наверняка стройные. Лицо треугольной формы, именно такой тип Вилену и нравился. Острый подбородок, широкие скулы, раскосые большие кошачьи глаза удивительного серого цвета. Да и сама девушка напоминала кошку, только не домашнюю, откормленную, а дикую, вроде рыси. Движения плавные, словно крадётся. Густые, почти иссиня-чёрные волосы. С помощью заколок они были уложены на затылке в замысловатую причёску. Вилен был уверен – стоит потревожить хоть одну заколку, и этот тяжёлый водопад уже ничто не удержит. Пёс заворчал, нехотя оторвал зад от пола и отошёл в сторону.

– Можешь называть меня Мариной, – подойдя к кровати и усевшись на краешек, промурлыкала она.

– Вилен. Но можешь ты называть меня просто – Наш Ильич.

Девушка шутку не оценила, похоже, она её просто не поняла.

– Извини, – с трудом произнёс Вилен, – это был каламбур. Ильич – моё прозвище.

– Понятно, – усмехнулась Марина. – А теперь, Вилен, скажи мне – кто ты такой?

– Я пришёл из другого мира, – не видя смысла что-либо скрывать, сказал он. – Я вроде как был разведчиком. А потом меня здесь бросили. Врата работают только на отправку. Сюда – пожалуйста, обратно – не выйдет.

– Как давно ты здесь?

– Это что, допрос? – вскинул брови Вилен.

Марина покачала головой:

– Должна же я знать, кто лежит в моей постели? Вопрос повторить?

– Звучит двояко. Это я насчёт постели. А вопрос я помню. До того как попасть к тебе в постель, – Вилен попытался саркастично улыбнуться, – я бродил по этому миру около месяца. Меня выбросило недалеко от Волоколамска, это в ста километрах от Москвы.

– Я представляю, где это, – кивнула хозяйка дома и постели. – Большой путь. Почему ты пришёл именно во Владимир?

– Твой мир – зеркало. Немного кривое, вроде бракованного, но всё равно почти точная копия моего мира. Владимир – мой родной город. Я искал того «себя», который жил в твоём мире.

– Нашёл?

– Почти. Я шёл по второму адресу.

– Как же тебе повезло… в отличие от нас, – грустно произнесла девушка.

– Повезло? – Вилен был ошарашен. – Каждый день отбиваться от мутантиков, спать вполглаза, давиться сухим пайком? Это ты называешь везением?

– Тебе повезло, – уверенно произнесла Марина, – но об этом позже. Как ты себя чувствуешь?

– Всё болит, – честно ответил Вилен.

– Неудивительно. Тебя капитально порвали, да и псу здорово досталось. Кстати, как ты его назвал? На старую кличку он не откликается.

– Пепел.

– А что, ему подходит, – улыбнулась хозяйка. – Лучше, чем Ворох.

– Странная кличка. Откуда ты знаешь её?

– Я знала его хозяина. И, если пёс пришёл с тобой, значит, он мёртв, – в голосе девушки прорезалась неподдельная грусть.

– Я его не убивал, – поспешил оправдаться Вилен.

– Конечно, не убивал. Иначе бы пёс не пошёл за тобой. Для «монархов» преданность превыше всего. Они до последнего остаются с хозяином и всегда мстят его убийцам. Где ты его встретил?

– В Москве.

– Значит, Олег всё-таки добрался до Мёртвого города.

На краткий миг Вилена захлестнула ревность. Он с трудом смог задавить внезапно нахлынувшее чувство и не выдать себя. Ревность? Непонятно, откуда она вообще взялась. Кто ему эта девушка? Никто, она просто спасла его. И вдруг до него дошло… Всё было просто: до недавнего времени он думал, что остался один, уголовники в счёт не шли. А встретив женщину, и очень красивую женщину, подсознательно сразу же счёл её Своей Женщиной. И в этом контексте прозвучавшее из её уст чужое мужское имя больно зацепило его «я».

– Кем он тебе был? Жених? Муж? – Парень постарался, чтобы вопрос прозвучал нейтрально.

– Брат, – с неподдельной печалью в голосе ответила Марина. – Ладно, пока хватит об этом. Отдохни, наберись сил, потом поговорим. Мне нужно идти, в городе появилось много чужаков.

– Каких чужаков? Кстати, спасибо, что стрельнула эту тварь на балконе.

– Да не за что, – отмахнулась девушка, вставая с кровати. – «Хамелеон» бы тебя просто порвал. Один из самых неприятных мутантов. Маскируется так, что даже «монархи» не могут его учуять.

– А труп мужика в подъезде – тоже твоя работа?

– Да. Его звали Денис. Он ренегат, вернее, был им. Мне пора.

И Марина вышла.

Вилен остался один. Только сейчас он ощутил, как сильно болит всё тело. Две недели в полной отключке, до этого – несколько недель в одиночестве, если, конечно, не считать Пепла и встречи с отрядом мародёров, и вот теперь он лежит в настоящей постели. Которая находится в доме, принадлежащем девушке по прозвищу Ведьма. Симпатичная, надо сказать, ведьма.

Он знал, что у него хорошая регенерация. Даже тяжёлые ранения заживали за считаные недели. Однажды пуля срикошетила от брони БТР и вырвала клок мяса из руки. Рана затянулась дней за пять. Санинструктор не мог поверить своим глазам. Хороший был парень, тёртый, три года учился в медицинском, а в армию пошёл, когда началась война, просто не мог остаться в стороне. Когда на третий день он размотал повязку, то лишь удивленно присвистнул.

Но сейчас до выздоровления было ещё далеко. Зверьки его здорово порвали. Шевелиться больно, тело чесалось, и очень хотелось курить… Ильич попытался встать. Пепел недовольно заворчал, не одобряя его действий.

– Пепел, мне нужно встать, – тихо сказал Вилен.

Пёс в ответ отрицательно мотнул головой, положил лапу на плечо Вилена и немного нажал, укладывая человека обратно в кровать. Да, в этом мире мутации никого не обошли стороной. Пепел – это уже не совсем собака, хоть и не умеет говорить, но в разумности ему не откажешь. Сил бороться с псом не нашлось, и Вилен послушно откинулся на подушку. Это резкое движение вызвало острую боль в спине, казалось, что под бинтами разожгли костёр. Ильич закрыл глаза и попытался уснуть, сон – лучшее лекарство. Как ни странно, это ему удалось. Вырубился не мгновенно, но и не затягивая, просто провалился в черноту.