Она взяла со стола пачку, достала оттуда сигарету, вставила Вилену в рот, дала прикурить. Ильич благодарно кивнул и затянулся, блаженно закрыв глаза.

– Я понимаю, что это слабость, – с трудом согнув забинтованную руку, заметил он, – но пока не могу от неё отказаться. Всё равно придётся бросить, когда сигареты закончатся.

– Понимаю. Сама я не курю, но для брата выращивала табак. Поскольку теперь он мне без надобности, можешь пользоваться.

– Спасибо, очень кстати, – новость Вилена обрадовала. – Может, теперь расскажешь?

– Расскажу. Устраивайся поудобней, это надолго.

Марина налила в чашку кипятку, и по дому сразу поплыл запах чая. Вернулась к кровати, некоторое время сидела молча, изредка отхлебывая напиток, словно решала, с чего начать.

– Всё началось тридцать три года назад, когда появились фанатики «Нового мира».

– Насчет этих я в курсе, прочёл газеты.

– Тогда ты в курсе, чего они хотели и как случилась катастрофа. Философию они позаимствовали у Паланика, автора «Бойцовского клуба». Мол, техногенная цивилизация изжила себя, и человечеству пора вернуться к своим истокам. Но эти придурки решили пойти ещё дальше. Обрушения финансовой системы им показалось мало, и они обрушили весь мир. Был среди них талантливый химик Лоран, он и открыл этот новый изотоп, который впоследствии был использован в «грязных» бомбах. Но все их расчеты пошли прахом. Зоны заражения росли с каждым днём, из сотни людей выживали в лучшем случае пять-шесть человек. Поначалу всё зависело от удаленности от эпицентра взрыва. Те, кто был в тридцатикилометровой зоне, погибли за считаные минуты. Дальше начался кошмар. Ты видел, что стало с городом?

Вилен кивнул. То, что рассказывала Марина, откровением для него не было, но он видел, что девушке нужно просто высказаться.

– Откуда ты всё это знаешь, тебе же не больше двадцати пяти?

– Когда всё началось, мне исполнилось двенадцать лет. Понимаешь, мы все здесь изменились. Спасибо за комплимент, конечно. На самом деле мне уже сорок четыре, если мерить годами. В принципе это неважно. Физически я – молодая девушка, поэтому число «44» – чисто номинальное, просто дата рождения. И я не уникум.

– Сколько же вы живете? – присвистнув, спросил Ильич.

– Моему отцу тогда было тридцать пять. Прошло тридцать лет, но он по-прежнему выглядит и чувствует себя на этот возраст.

– Хоть какой-то плюс, – заметил Вилен.

Марина кивнула, соглашаясь с его выводом.

– Правда, и дети теперь взрослеют медленнее. Полное развитие человека заканчивается годам к тридцати. Ты будешь дальше слушать?

– Прости. Конечно, продолжай.

– Власть предпочла защищать саму себя, но это ей не помогло. Люди обезумели, страх толкал их на немыслимую жестокость. Какой-то порядок удавалось сохранить всего пару дней, а потом всё рухнуло. «Спасайся кто может» – вот клич людей в те дни. Я жила вместе с семьей в Радужном, это был «закрытый» город.

– В моем мире с него этот статус сняли, – влез в рассказ Вилен.

– У нас – нет, и именно это спасло всех. К моменту катастрофы разработка межпространственных врат была уже закончена. Мой отец – их создатель.

– Ты – дочь Валеры Рябова?

Марина удивленно кивнула:

– Откуда ты знаешь его?

– Я – Вилен Ульянов. В нашем мире я командовал охраной Института экспериментальной физики. Правда, он располагался в Москве. А с Валерой мы вместе учились в школе.

– То-то мне показалось таким знакомым твоё лицо. В этом мире ты погиб, защищая город и давая возможность гражданским и выжившим военным уйти в другой мир.

– А моя… а семья Вилена? – взволнованно спросил Вилен. – Здесь Вилен Ульянов был женат…

– Анна сейчас живёт в другом мире. Твой… сын Вилена стал поисковиком, добывал для города припасы, погиб несколько лет назад. Прости.

– Не стоит, – вполне честно ответил Вилен. – В моём мире у меня не было семьи, для меня эти люди чужие. Значит, Вилен погиб, прикрывая отход? Похоже на меня, – Ильич улыбнулся. – Рассказывай, что было дальше. Через сколько вы ушли?

– В начале осени, когда стало ясно, что миру конец. Многие умерли от заражения, появились болезни, мутанты, в итоге военные уже не могли защищать город. Всего ушло около двадцати тысяч человек, военных и учёных примерно поровну. Все – с семьями. Потом подача энергии на врата почему-то прекратилась, и около тысячи человек остались в этом мире, включая Вилена. Когда через два года мы смогли обеспечить врата энергией и снова открыли проход, то нашли лишь останки и никаких следов выживших.

– Значит, Вилен мог остаться в живых?

Марина покачала головой:

– Его опознали. В кармане рваного камуфляжа было пластиковое удостоверение личности, а за несколько дней до исхода он потерял палец, какая-то тварь откусила. Отец говорил, что ты… не ты, а – здешний Вилен, сам себе его отрезал, опасаясь заразы.

– Двойник погиб, я жив, – подвёл итог Ильич, – давай дальше.

– С того времени мы постоянно посылаем сюда отряды на поиски разных полезных вещей. Тот мир очень богат на ресурсы, но они совершенно другие. Некоторые технологии мы смогли адаптировать, но машины, например, до сих пор ездят на бензине. У тех, кто живёт там, не хватает материальной базы для адаптации. Поисковики приходят сюда, ищут запчасти, оружие, боеприпасы, после чего уходят обратно. Только несколько одиночек вроде меня живут здесь постоянно. Ну, и ренегаты, – добавила она после небольшой паузы.

– Погоди-погоди… Так, значит, ваши врата работают в ОБЕ стороны? – возбуждённо спросил Вилен. – Понимаешь, если твои друзья помогут мне передать эту технологию в мой родной мир, то я смогу вернуться!

Марина усмехнулась и отрицательно покачала головой:

– Никто не откроет тебе технологию перехода. Но дело даже не в этом. Всё зависит от элемента питания. На той планете, куда ушли мы, оказались какие-то уникальные условия для работы врат. Отец долго рассказывал о каких-то частицах, но я не специалист и поняла только одно: повторить наши врата где-либо ещё – невозможно. Просто прими на веру – вернуться к себе ты не сможешь.

Вилен, в котором на мгновение зажглась надежда вернуться домой, погрустнел.

– Оставим это. Ты говорила про ренегатов. Кто они?

– Отступники. Несколько лет назад от нас откололась группа людей, которые считали, что мы можем вернуть себе родину. Их немного, около трёх сотен. И теперь они убивают наших поисковиков. Вроде бы как мешают разграблению этого мира, потому что считают его своей собственностью. Война не затихает, мы ищем их, они ищут нас, такие вот забавные прятки…

– И ты хочешь сказать, что они до сих пор не вычислили тебя и твой дом?

– Их основные базы далеко. Правда, отец говорил, что где-то поблизости у них есть временный лагерь. Но, где он находится, сколько там людей и каково его назначение, мне неизвестно. Да и это самое «поблизости» легко может оказаться под Нижним Новгородом.