– Нос и я бы ему вылечила, травами. Нарвала бы базилика, лаванды, добавила каплю эвкалипта – и прощай болезнь. Хотя лучше всего пожить в деревне, природа поможет. Вы, городские, и болезнями болеете асфальтовыми, потому лечить вас надо деревенскими способами, отварами да заговорами.

– Какой же я городской? – улыбнулся Владлен. – Тоже в лесу живу, на даче.

– Ну, ты, может, и понимаешь что-то в нашей жизни, а те, что асфальтами дышат, вряд ли поймут. Им интернеты да рестораны ближе.

– Не всем, – не согласился Владлен.

– Хорошо, коли так, – сказала Александра Кузьминична, начиная убирать со стола. – Я нынешнюю молодёжь не понимаю. Раньше всё по-другому было. Ты вот почему дома по вечерам сидишь? Неженатый же, пошёл бы в парк погулял, девку себе отыскал. Наши жуковские – самые красивые, нигде больше таких нет.

– Да я нашёл уже, – засмеялся Владлен.

– Ну-ка, обскажи, – живо заинтересовалась тётка. – Где? Неужели тут? Может, я кого знаю?

– Не в Жуковке – в Москве. Редактором в издательстве работает. Звать Маргаритой, двое детей у неё – девочки.

– Замужняя, что ль? – принахмурилась Александра Кузьминична.

– Да нет, муж у неё… Живёт с бабушкой, трудится, красивая.

– Не гулёна?

– Когда же ей гулять, коли дети дома ждут? Нет, она не из таких, хорошая очень, светлая. – Лицо Владлена стало задумчивым. – Я бы женился.

– Дак в чём дело? Женись, коли душа зовёт. Не боишься-то с детьми возиться? Отцовское дело – не жениховское, много времени требует и желания.

– Да я не против, – смущённо признался Владлен.

– Тогда женись, раз присох. Вижу, ты серьёзно настроен.

Владлен промолчал.

Он ещё не думал о женитьбе серьёзно, хотя намеревался продолжать встречаться с Маргаритой и дальше.

Утром следующего дня его разбудил совершенно трезвый Василий Иванович:

– По грибы со мной поедешь?

– Так дождь же обещали… – сказал сонный Владлен первое, что пришло в голову. Потом испугался, что сосед подумает о нём плохо, и торопливо добавил: – Сейчас соберусь. На чём поедем?

– Я мотоцикл у братухи одолжил.

Через полчаса, умывшись, но не позавтракав, Владлен взял приготовленный тёткой узелок с едой (она тоже проснулась), сел в коляску мотоцикла Василия Ивановича, и они затарахтели по спящей ещё улице окраины Жуковки в сторону Скрабовского тракта.

Мотоцикл был старый, марки «Урал», но вполне пригодный для подобного рода мероприятий. По словам Василия Ивановича, его брат Степан использовал сию технику в основном для поездок на рыбалку да по грибы. От коляски и вправду несло рыбой, что подтверждало слова соседа.

Остановились у перепаханной трактором колеи: здесь вывозили срубленный лес и оставили после себя груды гниющих сучьев и брошенные сосновые стволы.

– Поганцы! – выругался Василий Иванович. – Сделали грязное дело и смылись! Раньше, при советской власти, такого не было, лесники за порядком следили, леса чистые стояли.

– Дальше не поедем? – спросил возбуждённый Владлен: он не считал себя заядлым грибником, но собирать грибы любил.

– Загоним подальше в орешник и пойдём пешком.

Василий Иванович поворчал ещё немного об отсутствии у местной власти хозяйнической жилки, и они свернули за заросшую старую просеку. Загнали мотоцикл в кусты.

Василий Иванович достал большую плетёную корзину, закинул за плечи махонький рюкзачок с едой, в котором что-то булькнуло.

– Не разбить бы, – проворчал сосед.

– Водка? – догадался Владлен.

– А что, нельзя? – смутился Василий Иванович. – Я не алкаш, меру знаю. Не палёную водку пью, а «Русский размер».

– Только её, что ли? – усомнился Владлен.

– Говорю ж, от неё похмелья не бывает. На спирте «Люкс» готовится. Ну ладно, потопали. Покрикивай, если разойдёмся, чтобы не заблудился.

И тут Владлен заметил над просекой косо скользящий чёрный прямоугольник, изредка отбрасывающий зеркальные отблески.

Сначала он принял его за почерневший дубовый лист, потом за полусгоревший газетный лист, подхваченный ветром. Однако через несколько секунд стало ясно, что лист летит гораздо свободнее и не подчиняется ветру.

– Василий Иванович!

– Что? – оглянулся грибник, деловито вешающий на спину рюкзак.

– Посмотри-ка туда, на просеку.

Василий Иванович всмотрелся в странный объект, приставил ко лбу ладонь.

– Хренотень какая-то! Лист бумаги?

– Не похоже. Видите, как он кружится? Будто высматривает что-то.

– А ну, давай его поймаем! – оживился сосед.

– Чем мы его поймаем?

– У братухи в мотоцикле всегда имеются разные штучки-дрючки.

Василий Иванович полез в коляску и достал моток тонкой шёлковой бечевы, покопался ещё и вытащил пакетик с запасными рыболовными крючками.

– Сгодится! – Он сноровисто привязал крючок к концу бечевы. – Выломай палку подлиннее, будешь гнать его на меня!

Владлен подчинился, сам охваченный охотничьим азартом.

Кое-как, с помощью ножа обломав длинный прут орешника, он бросился к чёрному прямоугольнику, порхающему, как бабочка, над ближайшей к просеке полянкой, и замахал прутом:

– Иди сюда, насекомое! Поворачивай, вот так, не кружись!

Чёрный прямоугольник, меняющий плотность от кисейной дымки до непрозрачного металлического листа, крутанулся над старым пнём и вдруг в упор «посмотрел» на Тихомирова.

Владлен едва не выронил прут.

– Чур меня!

Василий Иванович в это время приблизился к необычному предмету, повисшему над пнём на высоте трёх метров, и бросил бечеву с крючком.

Всё произошло почти мгновенно.

Крючок коснулся чёрного прямоугольника. Сверкнул яркий лучистый огонёк, и по бечевке скользнула к рукам Василия Ивановича прозрачно-фиолетовая молния.

– Бросай веревку! – крикнул Владлен, облившись потом.

Но его крик опоздал.

Молния перекинулась на руку соседа, змеёй метнулась по плечу и вонзилась в висок.

Василий Иванович вскрикнул, упал.

Одновременно с этим чёрный прямоугольник вспыхнул, как лист бумаги, и сгорел буквально за одну секунду, ничего не оставив в воздухе: ни дыма, ни пепла.

Владлен кинулся к спутнику.

Тот лежал недвижимо и, похоже, не дышал.

– Не может быть! – выдохнул Владлен, лихорадочно ощупывая тело старика, пытаясь сообразить, что делать дальше.

Массировать грудь! – сверкнула догадка. Плюс искусственное дыхание!