— Хорошо смотрятся, — с улыбкой отметила, когда Дрейк своими огромными ручищами обхватил лицо блондинки и поцеловал, прижимая последнюю к дереву.

— И даже не ревнуешь? — ровно поинтересовался Рэйн.

Настолько ровно, чтобы не понять, что лис беспокоится, было невозможно.

— А надо? Мы с Дрейком к браку не стремились, чувств к друг другу не испытываем и то, что он смог найти ту, которой плевать не только на его женатый статус, но и на личность этой самой жены, можно считать чудом. Не всякая решится увести добычу Великого духа, а Анита хоть и хрупкая снаружи, зато внутри сильная.

— И все же они не спешат признаваться тебе.

— Время, Рэйн. Время все расставит по своим местам. И я даже с этим им немного помогу, — хитро прищурилась, решив, что этому уютному дому с чудесным садом в центре столицы не помешает хозяин с хозяйкой. А за тем, чтобы мои шэсы ни в чем не нуждались, присмотрит Ганс. Все же зла никому из нас он не желал и не желает.

— Завидую им, — огорошил муж, прижимая меня к себе крепче. И пока я ничего себе напридумывать не успела, добавил: — Целуются.

Тихо рассмеявшись, выпуталась из объятий мужа, развернулась и быстро склонилась над его лицом. Действительно, зачем подглядывать за чужим счастьем, когда свое рядом.

— Люблю тебя, — шепнул лис, разорвав сладкий поцелуй.

Он не ждал ответа. По глазам было видно, что давно смирился с тем, что никогда не будет единственным и был готов просто быть рядом. Только я молчать не стала.

— А я тебя люблю, — выдохнула в прикрытые от удивления губы.

Поцелуи пламенные, страстные и жадные. Бесконечные касания наших губ и тел. Мы целовались как сумасшедшие, совершенно позабыв обо всем на свете. И если бы не своевременное появление демона, то на малом точно не остановились.

Бесцеремонно оторвав меня от Рэйна, Келеавин поднял мое возбужденное тело на руки и жадно вдохнул.

— Мариярх вернулся из дворца, — хрипло, со стоном сожаления выдавил он. — Говорит, князь тебе какую-то записку передал. Вроде содействия просит.

— И где он? — голова соображала плохо. Тело требовало продолжения банкета, а не бежать куда-то сломя голову.

— Князь или мальчишка? — дыхание демона участилось.

Я закусила губу, чтобы не сорваться и не впиться в другие, но не менее желанные губы демона. Все же в том, что Кел чувствует меня есть свои плюсы и минусы.

— Мариярх.

— Дразнится, — демон тряхнул головой, прогоняя наваждение. — Увидел твоих новых шэсов и теперь дразнится. Меняет форму с одной на другую и хохочет над обижанными мордами лисов.

Я хохотнула, представив себе эту картину и потерлась носом об мужскую грудь. И Келеавина люблю, только скажу об этом немного позже, когда буду уверена, что его противный характер исчез навсегда.

За запиской мы пошли втроём, решив оставить Аниту с Дрейком наедине. И даже успели полюбоваться картиной убегающего лисёнка, от разъяренного княжеского сына. Маринка лишь задумчиво смотрела им вслед, положив морду на лапы. Потом поднялась с травы, потянулась и посеменила к нам. А подойдя выплюнула под ноги обслюнявленную записку. Только головой покачала, нагибаясь за ней.

— Что там? — первым не выдержал Рэйн, разрушая затянувшееся молчание и с тревогой заглядывая в мое окаменевшее лицо.

— Анджело пропал.

Новая встреча с князем была тяжёлой. Он снова изменился, словно и не лечила его. Бледный, сгорбленный, с потухшим взглядом Ганс больше всего напоминал вернувшегося с того света покойника. Лишь на мгновение в его глазах появился огонек, когда я вошла, но тут же потух. Наш ранимый художник сбежал из дворца, оставив записку, что собирается путешествовать по миру. И действовал умело, не хуже киношных разведчиков. Стража князя не смогла даже определить направление, по которому он отправился.

Не смогла и я.

Противная лисица решила, что одного демона и одного сына князя в шэсах ей достаточно. Как мысленно я не умоляла, она осталась глуха к моим просьбам. Я смогла только пообещать Гансу присмотреть за Анджело, если он встретиться на моем пути.

Дворец покидала совершенно разбитой, не обращая внимания на странные переглядывания Рэйна с Келом. Эти двое спелись и кажется понимали друг друга без слов. А в доме эсы, я подхватила на руки Мариярха, снова обернувшегося лисенка, чтобы дразнить старших лисов и отправилась искать Аниту с Дрейком. Настроение уговаривать их не было, как и советовать что-то, поэтому я поступила немного грубо, попросту приказав без объяснений причин оставаться в столице, пока я не вернусь за ними. Мое решение приняли без пререканий и кажется даже облегчённо выдохнули, поняв, что вдали от меня не нужно скрывать свои отношения.

А через час я покинула и город, оставляя столицу княжества лесных лисов далеко за спиной.

Равновесие.

Кто-то находит: шанс на жизнь, шэсов, новый дом, ожившую плодородную землю. А кто-то теряет двоих сыновей и остаётся в одиночестве в огромном каменном дворце, без надежды однажды увидеть родную кровь.

Точно так же, как мир демонов потерял Келеавина, а мир лисов подарил его мне.

Вечное равновесие, каким бы проклятым оно не казалось.

Первые дни прошли в бешеной скачке. Мужчинам хотелось убраться от столицы, как можно дальше и быстрее. Я не следила за дорогой, погруженная в свои мысли. Мне было плохо. Душевная боль намного хуже физической, потому что не проходит со временем. Никак не могу избавиться от чувства вины, что царапает острыми когтями изнутри. Не помогают ни объятия любимых на вечерних посиделках у костра, ни наблюдение за Мариярхом, выбравшим себе Мейрика в качестве развлечения. Кажется княжеский сын даже смирился со своей ролью и больше подыгрывает мальчишке, чем злится на самом деле.

Мы уже достаточно отдалились от столицы, но темп не снизили. Безжизненная земля давно сменила зелёный покров, а города стали появляться все реже, сменившись полупустыми деревнями. Хвосты молчали, а мне не хотелось заезжать к оборотням. Был риск, что на таком расстоянии я просто не смогу почувствовать шэса, но нежелание снова причинять кому-то боль было сильнее. Рэйн с Келом по очереди пополняли запасы еды, отправляясь в деревни по одиночке. Я больше не боялась за них, зная, что в любой момент могу почувствовать неладное. Да и оборотни были благосклонны, потому что сначала их земля оживала, а после появлялся кто-то из шэсов и просил немного еды. Мы не пировали, но и голодными никогда не оставались. Если шэсы узнавали, что храм на территории поселения ещё действует, то приводили ко мне одного из служителей, чтобы поставить метку.

Все было просто и… одинаково.

До тех пор, пока одна шустрая лисица не подкатила носом к моим ногам бутылку с чем-то мутным. Потом сбежала, но только за тем, чтобы вернутся с какими-то тряпками в пасти. Я и глазом моргнуть не успела, когда на месте лисицы появилась совершенно обнаженная Маринка. Так и сидела с открытым ртом, пока подруга одевалась.