Каждая тройка знала, что делать, одна рванула к каютам. Вторая страховала со спины. Третья пробилась к крюйт-камере, чтобы захватить пороховой погреб, остальные в основном зачищали палубу и нижние отсеки.

Внезапное нападение сделало свое дело, но численное преимущество начало сказываться, вот отлетела решетчатая крышка люка, и оттуда с ревом полезли три десятка испанцев. Тут и сработали мои пушечки. Воины, которым было приказано в случае превосходства противника резко отрываться от него, чтобы дать возможность работать пушками, быстро отбежали в сторону кормы. Я стоял у рулевого весла на корме, внимательно наблюдая за схваткой. Обе пушки произвели залп, лучники добили уцелевших, тут даже моряки подсуетились, подстрелив из штатного оружия, то есть из арбалетов, нескольких испанцев. Дальше уже была агония.

Испанцы, поняв, что в плен мы их не берем, сражались с отчаянием обреченных. Мне их было не особо жаль, хотя в принципе они перед нами ни в чем не виноваты, но свидетели… Свидетели мне были не нужны.

— Хозяин, все, корабль наш, — подбежал ко мне Глеб Ветров, смахивая с меча капли крови.

— Потери? — это меня волновало больше.

— Если бы не тюфяки, большие были бы. У нас четверо убиты, семеро ранены, трое тяжело.

— Раненых немедленно перевязать и подготовить операционную на палубе. Будем обрабатывать раны.

— Ты врачеватель, боярин?

— Нет, но в ранах понимаю немало. Даже фельдшерские курсы окончил, потом здорово пригодилось.

— Что? Фельдские? — не понял Глеб.

— Лекарские. Значит, так, Глеб. Трупы испанцев в воду, снять с них все самое ценное. Приготовить трюм для погрузки пушек с палубы испанца. Порохом, ядрами и свинцом пусть занимается Синицын. Это его работа. Отряди несколько человек в помощь. Я после осмотра раненых хочу осмотреть каюту капитана и остальные помещения корабля. Мне нужно узнать, сколько тут огнестрельного оружия. Работайте.

Ветров кивнул и побежал на трофей, прихватив главного канонира. Я же, повернувшись к кормчему, велел осмотреть испанца на предмет корабельного имущества и не забыть собрать с него всю посуду. Ту, что получше — мне, остальное матросам. У капитана серебряная посуда, сам видел, вот пусть мне ее и доставят.

Пока мои люди выносили и перегружали имущество на ушкуй, отчего он садился в воду все больше и больше, я занимался ранеными. Команда сколотила длинный стол, на котором я и обрабатывал раны, похоже, по медицинской квалификации лучше меня тут никого не было. Один, к сожалению, скончался еще до того, как я за него взялся, а вот у остальных шанс был, воины не забыли мои уроки о том, что в случае ранения надо сразу же останавливать кровь, благо заготовленные перевязочные материалы были у каждого.

Когда я закончил с перевязкой, раненых унесли в матросский кубрик, чтобы не мешали перетаскивать трофеи, и, вымыв руки, направился на испанец.

Свой пистолет я обнаружил в руке капитана, он успел из него выстрелить, рану бойцу, в которого капитан попал, я уже перевязал.

Сбор имущества продлился еще два часа, я даже часть обстановки поменял в каюте, теперь там стоял не самодельный, торопливо сбитый стол, а вполне нормальный письменный. Была и бумага и перья с чернилами. Обнаружил хорошие навигационные инструменты и еще две подзорные трубы. Перечислять ништяки можно до бесконечности. Главное — восемь шестифунтовых пушек и еще одна такая же, как те, что мы купили. Потом шестнадцать аркебуз и восемь пистолетов. Все, понятное дело, фитильные. Про шпаги и мечи я уж не говорю, достались нам и шлемы и нагрудники. Правда, их я приказал сложить отдельно, потом пустим на переплавку. Не стоит ими сверкать.

Когда пушки оказались в трюме, а порох частью там же, частью в пороховом погребе, мы, загрузив остальные трофеи, отошли от испанца. Он стал медленно разгораться. Конечно, можно было бы его взорвать, но я пожалел пороха.

— Федор, курс устье Дона. Ну, ты сам знаешь, где у нас назначена встреча.

— Хорошо, боярин, — бодро кивнул кормчий. Трофеи — это всегда радостно.

С трудом пройдя по нагроможденной сундуками, бочками и узлами палубе, я зашел в каюту.

Три больших сундука с резными вензелями на крышках и боках пришлись как нельзя кстати. Один сундук, к которому был ключ, занесли в мою каюту, открыв его, я перегрузил туда из бочки мешочки с золотом, после чего велел вынести пустой бочонок. А то он мне весь интерьер портил. Теперь из-за сундуков и так не очень большая каюта стала совсем маленькой. Мелькнула даже мысль выгнать из соседней каюты Федора и Глеба, они жили там как мои офицеры, сломать перегородку и сделать свою каюту больше.

Пристать к берегу, чтобы поужинать, мы собирались вечером, хотя с испанца мы сняли даже походную кухню, то есть камбуз. Но она стояла на палубе, и пока было не до нее, люди сортировали и распределяли по трюму трофеи. Возникла проблема: ушкуй сильно просел, и, как сказал Федор, могут быть неприятности на реках и волоке. Короче, мы нуждались в еще одном судне.

К вечеру работы закончили, и палуба наконец освободилась. На отдельном листке я записал все, что мы захватили на судне, вот список:

«Борт ушкуя неопределенного государства, владелец Артур — Олег Красновский. Черное море, примерно в восьмидесяти километрах от города Кафы, что находится в Крымском ханстве.

Список трофеев, снятых с борта неизвестного судна.

1. Пушки, девять штук. Восемь шестифунтовых, одна двух с половиной фунтовая.

2. Порох, восемь больших бочек для пушек, две початые. Три маленьких бочки с ружейным порохом.

3. Пятьсот семь килограммов свинца, заготовки для картечи.

4. Шестнадцать аркебуз и восемь пистолетов.

5. Сорок шесть абордажных сабель. Тридцать семь морских тесаков. Восемнадцать алебард и восемь топоров. Ножи не подсчитаны.

6. Большое количества рангоута, парусины и другого корабельного имущества, включая плотницкие инструменты хорошего качества.

7. Одиннадцать сундуков, принадлежавших офицерам, капитану и пассажирам. Часть с одеждой, часть с личными вещами. Около шестидесяти матросских рундуков. Около ста гамаков.

8. Две подзорные трубы хорошего качества, средняя и большая. Отличные навигационные инструменты, включая корабельный компас.

9. Железная плита для камбуза. Большое количество продовольствия, включая сухари из лепешек и сухофруктов. Десять бочонков для воды.

10. Снятые рамы со стеклами из кают. Некоторые стекла цветные.

11. Посуда для приема пищи в комплекте для ста человек. Включая сковороды и котелки.

12. Деньги…»

Практически вся наличность и матросские сундучки как трофеи ушли команде и холопам. Это вызвало бурную радость, мало у кого были личные вещи, а теперь они вскрывали рундуки, выбранные Ветровым каждому наобум, и смотрели, повезло им или нет.