— Ненавижу светские мероприятия.

— Взаимно. Там всегда полно мажоров и б…ей, — он морщится. — Но… Что случилось, если ты предпочла на вечер мое общество?

Нервно сглатываю: не хватало еще обсуждать с Гошей мерзкие планы Терехова в отношении меня. Как же я ненавижу его! Надеюсь, Рябинов выполнил мою просьбу…

— Я назвал этот коктейль «Мэри-мэри ми»! — Пабло ставит на стол два бокала с розовой жидкостью.

— Да ладно? Ты добавил в «Джули — мэри ми» новый ингредиент? — Гоша смеется.

Не ответив, Пабло удаляется.

— Джули? Твоя девушка? — делаю вид, будто мне интересно.

— Я тебе рассказал достаточно секретов, а взамен не узнал ни одного, — в его глазах играют черти.

— У меня их нет, — пожимаю плечами.

Подношу бокал к губам и делаю маленький глоток, чтобы проверить крепость напитка. Клюква, сахар и лимон — алкоголя не чувствуется.

— Это морс?

— Да, — отвечает Гоша и залпом выпивает все содержимое бокала. — Только не напейся, потому что выглядишь очень сексуально — я за себя не отвечаю.

— Ты же предпочитаешь платонические отношения.

— Я три дня не занимался сексом, так что сейчас с радостью проверил бы на прочность еще одну кровать в твоей квартире.

— Фу! — выпиваю половину бокала.

— Что? Фу? Ахаха! Пабло, повтори нам!

Гоша открывает дверь такси.

— Целоваться не будем, — говорит он с фирменной улыбкой. — Три дня, помнишь?

Я смеюсь и сажусь в машину. Перед тем, как закрыть дверь, он добавляет:

— Я знаю твой секрет, крошка Мэри, — и пьяные черти в его глазах танцуют ча-ча-ча.

Аня открывает дверь и нелепо улыбается.

— Привет, Маш, — она жестом приглашает меня войти. — Я еще не собралась.

Оказавшись в крохотном коридоре маленькой квартирки с низкими потолками, я искренне радуюсь, что не страдаю клаустрофобией, иначе, несомненно, потеряла бы сознание в тот момент, когда Аня, впечатав меня в шкаф, закрыла входную дверь. Но, даже не имея подобного психического расстройства, я испытываю определенный дискомфорт, поэтому, заставив себя ровно дышать, сосредотачиваюсь на изучении настенных часов.

— Тапочки нужны?

Представляю, как она в поисках тапочек снова впечатает меня в шкаф или стену, и отрицательно кручу головой. Разувшись, я становлюсь на полголовы ниже Безуховой, поэтому поднимаю глаза и спрашиваю:

— Куда идти?

— На кухню, — ответила она.

Кухня больше коридора, но размерами тоже не впечатляет: метров пять или шесть. Удивительно, как помимо кухонного гарнитура здесь еще умещается обеденный стол и два стула!

— Будешь чай или кофе? — Аня смотрит на меня.

Приземляюсь на стул и, изобразив ослепительную улыбку, отвечаю:

— Буду чай.

Озираюсь по сторонам: нужно отдать должное Безуховой — маленький метраж — единственный недостаток ее кухоньки. Премилый гарнитур из светлого дерева в стиле «Прованс», выкрашенные в белый цвет стены, имитирующая дерево напольная плитка в тон гарнитура, аккуратные белые занавесочки на окнах — все это смотрелось весьма гармонично и даже, казалось, наполняло помещение светом.

Аня ставит на стол чашки, усаживается напротив меня и придвигает ко мне стеклянную пиалу с печеньем в форме маленьких ромбиков.

— Угощайся, — говорит она. — Я сама испекла.

Я совсем не хочу есть, но стоит только представить, как она хлопочет на маленькой кухоньке, чтобы приготовить маленькие печеньки, сердце сжимается и язык не поворачивается ответить отказом.

— Спасибо, — я улыбаюсь, беру печенюшку и отправляю ее в рот. — Очень вкусно, — резюмирую я, закончив жевать.

Безухова с недоверием смотрит на меня, как будто подозревает во лжи. Для убедительности я беру еще одну печеньку, снова кладу ее в рот и стараюсь во время пережевывания изобразить блаженство, дабы развеять сомнения в правдивости моих слов.

— Я пойду собираться: пять минут. Включить тебе телевизор? — Аня встает со стула.

— Нет, спасибо.

— Я быстро.

Сижу в мягком кресле и жду, пока Аня примерит очередное свадебное платье — третье по счету, а мы уже в четвертом салоне. Помнится, я оба раза достаточно быстро определялась с платьями. «И с мужьями тоже!», — шипит здравый рассудок. Наверное, он прав, и мне стоило повременить с каждым из своих мужей. Но уже ничего не изменишь! «Поэтому нам нужно избавиться от Кирилла!», — не унимается здравый рассудок. Кирилл… Вчера я решила с ним встретиться, что было ошибкой: от его нытья и признаний в любви до гроба меня мутило. За обедом я даже хотела расстаться с ним, но он вовремя сообщил о предстоящей двухнедельной командировке в Финляндию, посему я решила повременить: я не такое чудовище, чтобы портить ему настроение накануне важной поездки.

— Маша?

Поднимаю глаза и вижу Аню в узком кружевном платье красивого молочного цвета. Оно идеально сидит по фигуре, как будто сшито специально на Безухову!

— Ну как?

— Определенно твое платье! — подхожу к ней. — Какое кружево! Аня, оно великолепно.

— Да? — она смотрит на свое отражение в большом зеркале. — Это не слишком?

— Нет, это — то, что нужно.

Как непривычно видеть ее в платье, тем более в свадебном. Она даже сама не понимает, какая красивая. Надеюсь, что она будет счастлива вместе с Три Эс. Аня заслуживает счастья! И я хочу, чтобы у нее все было хорошо.

— Спасибо, Маш, — она улыбается и по ее щеке скатывается слезинка. — Спасибо за все.

Прошла уже практически неделя со дня рождения Терехова, а меня все еще бросало в озноб при одном только воспоминании о вечере, все-таки возглавившем рейтинг самых ужасных вечеров в моей жизни. Четыре дня я выдавливала из себя хорошее настроение, словно остатки зубной пасты из тюбика. И мне все верили. Даже Рябинов не замечал притворства (быть может, ему просто было не до меня?). Но одного человека обмануть не удалось — Шарова. Будь проклята его проницательность! Каждый день он с фирменной улыбочкой интересовался, как обстоят мои дела, и каждый раз, услышав ответ «Отлично!», морщил лоб и выдавал свою коронную фразу: «Да ладно?».

Вот и сегодня, встретив меня у лифта, он не изменил своей привычке.

— Может, хватит изо дня в день повторять одно и то же? — не выдерживаю я.

— Крошка Мэри злится? Быстро же меняется твое настроение! ПМС?

Хочу ударить его сумкой, но к нам подходит взъерошенный Рязанов.