руками кожаный руль. – Думаю, оставлю ее в городе на парковке для инвалидов. Ее владелец козел, он заслужил.

Пытаюсь не засмеяться.

– Ага, ну, удачи.

Подхватив рюкзак с пола, я выскакиваю из «Порше» и сразу перехожу на бег, кидаясь через всю территорию к дому.

Рада видеть, что наш двор не уставлен полицейскими машинами, но в доме горят все окна, и веющее изнутри напряжение можно почти что потрогать пальцами. К крыльцу я подхожу медленно, чтобы отдышаться, но пот от пробежки я уже никуда не дену.

Перед тем как зайти внутрь, я выключаю телефон.

– Я дома, – кричу я как ни в чем не бывало – по крайней мере, я на это надеюсь. – Извините, подзадержалась.

Даже не успеваю закрыть за собой дверь, как в коридор влетает папа. Слоан выскакивает из кухни. Они обступают меня, крича и перебивая друг друга, разрываясь от гнева и паники.

– Ты где была весь вечер?

– Почему трубку не брала?

– Часами уже тебе звоним.

– Воу. Что случилось-то? – Изображаю удивление, скидывая обувь. – Мой телефон, видимо, сдох.

Слоан фыркает.

– Брехня. Покажи.

– Почему не вернулась домой со Слоан после школы? – встревает папа. Он весь красный, и его лицо почти пульсирует, а между бровей залегла глубокая морщина.

– Жасмин спросила, не хочу ли я потусить и вместе порешать алгебру, так что я была у нее в общаге. Позанимались, посмотрели пару фильмов, потом она завезла меня домой, и вот она я. А чего такого-то? Я предупредила Слоан.

Они следуют за мной по пятам, пока я иду на кухню, залпом выпиваю стакан воды и наливаю еще один. Судя по всему, они начали готовить ужин – овощи порезаны, вода на плите, – но бросили, когда я не явилась.

– Брехня, – повторяет сестра. – Ты мне сказала, что Жасмин тебя домой подвезет, про общагу речи не было.

– Боже мой, ну планы поменялись. Мне что, спрашивать разрешения, чтобы завести друзей?

– Ты как разговариваешь? – срывается папа.

– С каких это пор мне устраивают допрос за то, что я опоздала к ужину? – Лицо горит от злости. Слоан, значит, шатается по всему городу, и папа едва внимание обращает. А я один раз задержалась – так это целый побег из Алькатраса.

– Я серьезно, Кейси! – кричит папа на такой громкости, какой я от него годами не слышала. – Поверить не могу, что ты себя могла повести так глупо и безответственно.

– Мне семнадцать!

– Это еще не значит, что тебе можно делать все, что угодно.

Что-то в его интонации, а может, во всей этой неделе выводит меня из себя. Не могу удержаться.

– Всем остальным вокруг меня почему-то можно жить, пап. А я что? Мне когда можно будет быть нормальной? Я больше не ребенок.

Он пыхтит в ответ и раздраженно трет переносицу.

– Нельзя просто так брать и решать, когда пропасть на всю ночь без предупреждения.

– На всю ночь? Охренеть, на часах девять вечера!

– За языком следи!

– Извини. Но серьезно, это даже не поздно. И мы были в общежитии католической школы для девочек. – Нахмурившись, смотрю на него. – Мне что, вообще друзей заводить нельзя?

– Я такого не говорил. – Он скрещивает руки на груди. – Но в рабочие дни мы возвращаемся к ужину, и ты это прекрасно знаешь. Если и будут какие-то исключения, то сначала приводи друзей сюда, пусть представятся. Или бери с собой сестру.

– Так, – хмуро возражает Слоан, – а я тут при чем?

– Это несправедливо. Ты не можешь держать меня дома взаперти, пап, я не заключенная. – Поставив стакан в раковину, я плетусь к холодильнику за молоком для Сильвер. – А теперь извините, мне надо ее кормить.

Решительно прошагав в свою комнату, я захлопываю за собой дверь, бросаю рюкзак в угол и включаю телефон. Слоан, разумеется, совершенно не уважает мои границы и тут же врывается следом, так как в этом доме только у нее одной может быть личное пространство.

Игнорируя сестру, я загадываю в коробку. Как только темноту пронзает луч света, Сильвер пищит и шевелится на розовом полотенце, из которого я сделала ей кровать. Облегчение растекается по телу и вырывается с дрожащим вздохом.

– Еще жива? – спрашивает Слоан.

– Ага.

Закрыв коробку, я ставлю ее обратно и начинаю готовить шприц с молоком и доставать ватные шарики из пластикового контейнера на столе.

– Я знаю, что ты врешь, – обвинительно заявляет Слоан.

– С чего мне врать? Она живая, можешь сама посмотреть.

– Да не о том. – Сестра занимает боевую стойку у стеллажа с книгами. Руки скрещены, голова наклонена набок. – Ни с какой новой подругой ты не гуляла. С кем?

– С Дюком.

Ее глаза чуть не вылезают из орбит, а челюсть отвисает.

Но долго я притворяться не могу, тут же сдаюсь.

– Боже, расслабься. Ну конечно же, Дюка там не было. Просто хотела на твое лицо посмотреть.

Шок сменяется раздражением.

– Кейс, я серьезно. Ты же знаешь, я выясню. Не превращай меня в сыщика.

– Успокойся. Мы с Лоусоном просто…

– Лоусон? Ты издеваешься?

– Мы проехались по пригороду. Купили мороженое. Ничего такого. – За исключением украденного «Порше», но технически это случилось до того, как к нему присоединилась я.

– Я думала, ты умнее.

– Я тебя умоляю. Уж с Лоусоном я как-нибудь справлюсь. – Не удержавшись, закатываю глаза, в ответ на что Слоан скрипит зубами.

– Серьезно. Держись от него подальше, – приказывает она, подходя ближе. – Ты его не знаешь. Что бы он тебе ни сказал, обещаю, он не задумал ничего хорошего. Он токсичный, и от него одни проблемы.

Да? А она никогда не думала, что, может, мне как раз и нужно немного проблем? Что-то роль хорошей сестренки не защитила меня от доброй доли неудачи.

Вслух мой голос становится упрямым.

– Ты вообще знаешь, почему так о нем думаешь? Типа, ты вообще хоть что-то о нем знаешь? Хоть раз всерьез с ним говорила? Я вот говорила. И он был со мной мил и добр. Я бы вообще сказала, он стал первым за долгое время, кто отнесся ко мне, как к человеку, а не к фарфоровой кукле.

Слоан вздыхает и говорит уже тише:

– Поверь мне. Есть вещи, которые ты просто не понимаешь…

– Ну да, ага. Опять двадцать пять. Я же такая глупая и наивная, правда? Только знаешь что? Я больше не уверена, что это вообще правда, – больше похоже, что вы с папой и Фенном повторяете мне это, чтобы держать меня в этой чертовой эмоциональной клетке. А то, упаси боже, я выйду за ваши нарисованные мелом границы и испытаю что-нибудь без