Я вздрогнул. Именно это я хотел обсудить напоследок.

«Так и получается, — продолжал эксперт. — Звучит, конечно, примитивно, но я думаю, что именно в тот момент, когда я и мои коллеги работают в секционном зале, душа умершего человека находится в этом «между».

«Вы были свидетелем чего-то такого, что позволило вам так думать?» — осторожно поинтересовался я, уже зная ответ.

Опять этот печальный и пронизывающий взгляд.

«Вам я расскажу, — чуть помедлив, ответил доктор. — Обычно я не говорю о таких вещах, хотя вопросы типа вашего задают мне постоянно. Ну да ладно… Я никогда не был склонен к мистике и не относил себя к людям, тонко чувствующим. Наоборот, когда я слышал или читал о разного рода паранормальных явлениях, мне становилось смешно. Но после нескольких лет работы я стал чувствовать и замечать некоторые вещи, которых прежде не замечал. Эти ощущения возникали сами по себе, без каких-то предварительных мыслей или разговоров, неожиданно и даже сперва неприятно для меня, отрицающего возможность какого-либо контакта между этим и тем миром.

Началось все однажды утром. Придя на работу, еще не раздевшись, я зашел в секционный зал забрать направления на вскрытие. Эти направления оставляли на подоконнике ночные санитары, которые принимали трупы и убирали их в холодильную камеру. Санитары работали давно и понимали, что в первую очередь я всегда буду исследовать случаи убийств и травм, потому что именно они всегда интересуют сотрудников правоохранительных органов. Исходя из этого, они обычно заранее клали таких покойников на секционный стол, чтобы сэкономить утреннее время. Так было и в этом случае: на одном из столов лежало тело молодой женщины в форменной одежде сотрудника одного из банков. Сам по себе факт нахождения трупа на столе говорил о том, что это не скоропостижная смерть, а кое-что похуже. И действительно, на груди у женщины я увидел две раны — на первый взгляд, огнестрельные, что впоследствии подтвердилось. Подойдя к трупу, я внезапно испытал удивление и недоумение. Эти чувства оказались настолько сильны и настолько не относились ко мне, что я был поражен. Я, несомненно, ощущал то, что ощущала эта женщина в последние секунды своей жизни. Смерть для нее стала неожиданностью, и убийцу своего она наверняка знала. Я поспешил выйти из секционной. Ошарашенность от реалистичности своих, вернее, чужих, эмоций, которые прошли через меня, постепенно проходила. Позже от работников полиции я узнал обстоятельства убийства. Женщина на самом деле работала в банке. Накануне она рассталась со своим молодым человеком, и расставание произошло по ее инициативе. Вечером следующего дня покинутый молодой человек пришел в банк и с порога дважды выстрелил в грудь бывшей благоверной, после чего сдался полиции. По словам свидетелей, женщина успела только удивленно вскрикнуть, смерть наступила на месте происшествия. Я никому не рассказывал об этой истории, но много думал, вспоминая те свои ощущения. На следующий день и позже ничего подобного не происходило, хотя я вскрывал и убийства, и много других травм, так что постепенно события того утра позабылись. Но этот случай был не последний».

Эксперт замолчал. Я смотрел на его лицо, которое стало каким-то тяжелым, и понял: все, что говорит этот человек, — чистая правда. Желание съехидничать на тему общения с душами куда-то подевалось, и я просто спросил:

«Не последний?»

«Да. Через несколько месяцев история повторилась. На столе лежал труп человека, погибшего на пожаре. Тело представляло собой черно-коричневую головешку, включающую в себя только туловище, конечности и голова были полностью обуглены. Подойдя к столу, я почувствовал панику, исходящую от тела, непонимание и неприятие погибшим человеком того факта, что физически его уже нет. Казалось, что необычное волнение бывшего человека летало вокруг стола, в воздухе даже словно возникали нечеткие контуры человеческого тела. Ощущение присутствия рядом кого-то еще и понимание, что этот «кто-то» — этот самый покойник, было совершенно реальным, и я ни на миг не усомнился в этом. Интересно, что при этом я не испытывал никакого страха — только потрясение от того, что я могу это воспринимать. Были и другие истории. Например, однажды, войдя в секционный зал, я увидел там своего коллегу, который читал направительные документы на труп, лежащий на столе. В этих документах ничего конкретного не содержалось — обычная писанина ни о чем: «Труп обнаружен по такому-то адресу… На трупе надето…» и тому подобное. В таких случаях эксперт идет на вскрытие «вслепую», и только опытные врачи могут по незначительным мелким наружным признакам предположить ту или иную причину смерти. Перекинувшись парой слов с коллегой, я уже собрался направиться к своему столу, но внезапно почувствовал боль в груди, в проекции сердца. Я очень хорошо помню эту боль: она была острая настолько, что у меня перехватило дыхание, а в глазах замелькали черные точки. Вместе с этим появилось стойкое, вполне определенное понимание того, что это не моя боль, что с моим сердцем все в порядке. Неприятные ощущения быстро прекратились, но я уже понял их происхождение. «У покойника твоего инфаркт миокарда, скорее всего, с разрывом сердца», — сказал я коллеге. Так и оказалось. Довольно трудно было потом объяснить, как я еще до вскрытия узнал причину смерти, пришлось сослаться на простое угадывание — в это людям проще поверить.

Несколько раз нечто подобное происходило с другими экспертами. Помню, когда случилась экстремальная ситуация, и нам пришлось работать по много часов каждый день в очень сложных условиях, ко мне с интервалом в несколько дней подошли двое экспертов, которые — я это точно знал — не были склонны к мистике, не отличались религиозностью и вообще не верили во всякие сверхъестественные вещи. Эти эксперты имели вредную привычку — они курили, и курить ходили не на улицу (для этого пришлось бы переодеваться, проделывать долгий путь внутри здания, а потом прятаться в кустах), а в подвал — туда, куда приезжают машины трупоперевозки и где находились помещения для хранения трупов. Оба они, независимо друг от друга, рассказывали почти одинаковые истории: они шли по подвальному коридору к несанкционированной «курилке» с одним желанием — покурить, никаких других мыслей в голове не держа. По мере приближения к камерам, в которых лежали останки (накануне произошла катастрофа с большим количеством погибших, и именно их мы исследовали так интенсивно), они постепенно начинали испытывать страх, который, нарастая, становился нестерпимым. Никаких причин для его возникновения эксперты не видели, он просто появлялся, и дойти до своей цели они оба не смогли и почти побежали назад, боясь оглянуться. Испытанный ужас был реальным, почти физическим настолько, что невозможно было списать его на усталость, вызванную тяжелой многодневной работой. Кто-то скажет, конечно, что причина такого психотического состояния именно в переутомлении, однако, по-моему, психоз тут не причем. Между нашей жизнью и той, другой, иногда возникают мостики, которые используют некоторые люди, весьма немногие; большинство же воспринимают их как некие «странности» и особого внимания на них не обращают. Люди, которые могут и умеют пользоваться этими мостиками, никогда не выделяются из толпы, предпочитая тихое незаметное существование, — просто так спокойнее и лучше для всех остальных».